Надежда Бондаренко

Рынок

Мне приснилось, что дети летать
От рожденья немножко умеют;
Надо только на цыпочки встать,
От земли оттолкнуться сильнее,
И руками взмахнуть - и лети
В голубиную пеструю стаю!..
Но летают от двух до пяти,
А потом это все забывают.
И нисколько не трудно взлететь,
Если верить, что это возможно!
Наши дети не верили в смерть,
Им была не нужна осторожность,
Их манила прозрачная высь…
Только мы их хватали за ножки
И кричали: «Немедленно вниз!
Не летайте - достанетесь кошке!»
…Так текли и часы, и года,
Мы пресытились жирным покоем,
Но взошла чумовая звезда -
И окончилось время ЗАСТОЯ.
Захотелось заморских страстей,
Вместо мира, гарантий и хлеба -
И тогда отпустили детей
В долгожданное яркое небо.
И глядели мы вверх, говоря:
«Ах, зачем же мы жили иначе!
Пусть хоть им улыбнется заря,
Пусть они не грустят и не плачут!
Пусть резвятся, как солнечный луч,
Не страшась о твердыню разбиться!..»
Только вдруг налетела из туч
Неизвестная хищная птица:
Не орел, не жар-птица, не гриф,
А скорее - вороньего рода,
Налетела та птица на них
И кричала: «Свобода! Свобода!»
(И во сне, и потом - наяву,
Вспоминая весь ужас сначала,
Не пойму, не пойму, не пойму -
Для чего она это кричала?!)
Дети с птицей хотели играть,
Веселятся, шалят и хохочут…
А она принялась их клевать,
Так, что брызнули красные клочья!
Заметался испуганный рой,
От «свободы» не видя спасенья…
В это время внизу, под горой,
Словно в сказке, воздвиглось строенье:
То ли бога заморского храм,
То ль греха Вавилонская башня…
Что-то было написано там
На воротах, отделанных яшмой.
Распахнулись резные врата,
Появились какие-то люди,
Закричали: «Сюда, мелкота!
Здесь и сытно, и весело будет!»
И детишки влетели туда,
Словно пчелы в спасительный улей,
И от них не осталось следа -
Только легкие перья мелькнули,
Только смерч небольшой закрутил
На уступах порфировых лестниц,
Словно кто-то за горло схватил
Недопетую детскую песню,
Только вырвался жалобный стон -
И ворота за ними сомкнулись…
(Если все это было - лишь сон,
Как же мы до сих пор не проснулись?!)
…Мы неслись между чахлых берез
Без надежды, без веры, без цели,
Задыхаясь от ветра и слез,
Понимая, что мы не успели!..
Мы ломились туда целый час -
Только зря исцарапали руки…
А из окон смотрели на нас
С выраженьем изысканной скуки.
Доносились обрывки речей,
Мелодичные звоны фарфора,
Отражалось мерцанье свечей
На нарядных столовых приборах…
И сожрали там наших детей
Под аккорды гитары цыганской
В ресторане «Для белых людей»,
Запивая хорошим шампанским.
Мы нашли их останки в кустах,
Схоронили без пышных поминок…
И тогда мы прочли на вратах
Золоченую вывеску «РЫНОК».
1992

КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ

Контрреволюция в стране.
Прилавки ломятся от смеха.
К нам золотой телец приехал
На грязно-белом скакуне.

Под ним трехцветное седло,
В руках - облезлая синица,
Ему за общий стол садиться
Как говорится - «западло».

А в небе стонут журавли,
В высоком небе, что над нами,
Горит закат - похож на знамя,
На то, что мы не сберегли.

Контрреволюция в стране:
Дубинка, крест, орел двуглавый…
И гибнем мы без всякой славы -
В метро московском на заре.

Из наших изб выносят сор,
Но все не делается чище,
В крестьянском поле ветер свищет,
В законе - вор, не прокурор.

Национальная вражда
С ножом выходит из тумана,
Как из бульварного романа
В пролетках катят господа.
Откуда к нам сия напасть?..
Ужель опять из-за границы?..
Как это все могло случиться?!
Как мы могли так низко пасть?!

Контрреволюция вползла
В наш общий дом, подобно змею,
И пожирает не жалея
Умы и души, и тела.

А мы покорны, между тем!
Поем лукавому осанну,
А он, наглец, с телеэкрана
Провозглашает: «Я вас съем!»

Мы изнываем от тоски
Под взглядом этого питона,
Но все глядим завороженно
В его незрячие зрачки,

И все не можем, как во сне,
Остановиться, оглянуться…
Тяжелый сон! Пора проснуться:
Контрреволюция в стране!
Ещё статьи
на эту тему
Первая страница
этого выпуска


Поделиться в соцсетях

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
№2(8) 2004
Новости
К читателям
Свежий выпуск
Архив
Библиотека
Музыка
Видео
Наши товарищи
Ссылки
Контакты
Живой журнал
RSS-лента