Экономизм, хвостизм и
новая коммунистическая партия

Вступление

Хотя Новая Коммунистическая Партия в глазах многих классово мыслящих рабочих из КПВ рассматривается как предмет, пригодный лишь для мусорной корзины британской политической истории, это ни в коем случае не может отменить того, что формирование и развитие этой организации было одним из основных событий истории коммунистического движения в Англии. Действительно, если внимательно прочитать опубликованные документы, то необходимо согласиться, что раскол, возникший в Коммунистической Партии (имеется в виду КП Великобритании — пер.) в 1977 году был знаменательным событием не только в политике вообще, но наиболее важным и для политической жизни английского рабочего класса со времен II Мировой войны.

Когда организация округа Суррей в КПВ под руководством Сида Френча решила возглавить отколовшуюся группу и основать Новую Коммунистическую Партию, в идеологическом меньшинстве КПВ, оставшемся верным принципам марксизма-ленинизма и КПСС, внезапно возникла глубокая трещина. С одной стороны оказались те, кто полагал правильным оставаться в КПВ и продолжать борьбу против еврокоммунизма изнутри и рассматривавшие откол, как «предательство» и дезертирство перед лицом классового врага. С другой стороны — те, кто помчались вступать в НКП, полагая, что борьба внутри КПВ — дело проигрышное и пустая трата времени, и рассматривая тех, кто отказался покинуть партию, людьми дезориентированными, наивно цепляющимися за мысль, что удушающий ревизионизм в аппарате может быть преодолен.

Разногласия этих групп быстро переросли в ожесточенную и открытую ненависть, особенно руководителей друг к другу. Между этими двумя фракциями находились честные коммунисты, сбитые с толку неожиданной конкуренцией, и либо временно отстранившиеся от внутрипартийной борьбы, либо поддержавшие НКП, надеясь на то, что между коммунистами произойдет открытая полемика, которая выдвинет и разрешит ключевые вопросы марксизма-ленинизма и классовой борьбы, стоящие перед рабочим классом.

Со времени раскола НКП оставалась изолированной от основного течения коммунистического движения, ее ряды постепенно таяли, и в настоящее время она находится на грани исчезновения. Однако и в КПВ просоветские силы не достигли существенного прогресса в борьбе с ревизионизмом. Почему так получилось? Некоторые приводят аргумент, что время для раскола было выбрано неправильно, но в то же время есть и такие, кто доказывают, что сам раскол нанес непоправимый ущерб коммунистическому движению в стране. Хотя элементы правды есть в обоих аргументах, они ни сами по себе, ни по отдельности удовлетворительно не объясняют продолжающиеся неудачи как в НКП, так и сил внутри КПВ в победе над ревизионизмом и оппортунизмом в Великобритании.

Этой неудаче способствовало множество факторов, но, разумеется, основным фактором были теоретическая отсталость британского рабочего класса, отмеченная как Энгельсом, так и Лениным, и сопутствующий ей недостаток революционного опыта. Несомненно, многие товарищи согласятся с этим — исключая совершенных ревизионистов — и, главным образом, потому, что сам по себе этот аргумент не влечет за собой никаких существенных руководящих выводов, намечающие путь вперед. Для победы над ревизионизмом необходимо более специальное, детализированное понимание его природы и причин, порождающих это явление. Это, конечно, объемная задача, над которой ломали головы многие лучшие пролетарские умы страны. Как говорил Ленин:

Каждый вопрос «проходит определенные круги», потому что в целом политическая жизнь — это бесконечная цепь с бесконечным количеством звеньев. Искусство политики в целом состоит в том, чтобы находить, твердо держаться звена, которое с наименьшей вероятностью выскользнет у нас из рук, которое наиболее важно в данный момент и которое наиболее всех остальных гарантирует ее обладателю обладание всей цепью.

Те, кто имел отношение к этому документу, считали, что борьба вокруг вопроса о партийной газете, развернувшаяся в НКП, показала принципиальную слабость коммунистического движения в стране и основную причину его беспомощности перед лицом ревизионизма — т.е. экономизма и хвостизма. В этом смысле идея нацеленности газеты на сознательных рабочих содержит ключ к пониманию не только дилетантских, провальных усилий НКП поднять рабочих, «незагрязненных» ревизионизмом, вне КПВ, но и провала попыток советских сил внутри КПВ организовать успешную идеологическую борьбу с оппортунизмом.

Наконец, необходимо заметить, что термин «экономизм» в этой работе используется в том же значении, в котором использовал его и Ленин. Это очевидно из первой части документа. Термин этот не используется в искаженном, массово распространенном значении, приписанном ему послевоенным ревизионизмом в виде клеветы на материалистическую концепцию объективных законов исторического развития. (Ревизионистами на Западе термин «экономизм» используется еще и в значении «экономический детерминизм», чем и вызвана необходимость данного абзаца — пер.)

Третий съезд новой коммунистической партии: сохранение экономизма.

На III съезде Новой Коммунистической партии Саунтгемптонское отделение выдвинуло резолюцию о том, что партийная газета должна повышать уровень политически сознательных рабочих. Существовавшее содержание и характер газеты критиковались как экономистские и неадекватные ситуации, и выдвигалась необходимость изменения газеты в соответствии с ленинскими идеями, и, возможно, смещения, бывшего на тот момент редактором, Дика Гелдхарта.

В заключительной речи на съезде Эрик Треветт (Генеральный секретарь НКП) выступил, в основном, против этих предложений, обвинив членов Саунтгемптонского отделения в том, что они агенты империализма. Вслед за этим он заявил, что будут приняты административные меры против Вандсвортского отделения, как только закончится съезд, и если Саунтгемптонское отделение не отречется от своих взглядов, административные меры примут и по отношению к ним. В отчете о съезде, напечатанном в «New Worker» (6.12.1981), Дик Гедлхарт сделал удивительное заявление о том, что Саунтгемптонское отделение доказывало, что:

все дело в том, чтобы найти сверхлюдей — продвинутых рабочих, как их называли, издеваясь над ленинизмом — но Съезд решительно отверг их элитистские взгляды (в действительности предложение так и не было поставлено на голосование). С точностью до наоборот Съезд уверил, что проблема в том, чтобы продвинуть вперед плачевно отсталый рабочий класс.

Со времени съезда один член Вандсвортского отделения был исключен Центральным Комитетом, а пятеро подали заявления о выходе из партии в знак протеста против этого. Основанием для исключения была «твердая оппозиция партийной линии» (к какой линии это относится, никто не может быть уверенным с того момента, как таковая перестала существовать, против чего, собственно, и протестовал исключенный). На 7.06.81 практически все Саутгемптонкое отделение было исключено, пройдя, в конечном итоге, через семь исключений и пять заявлений о выходе из партии в знак протеста. До сих пор местная организация поддерживает ленинские взгляды на революционную газету. До тех пор пока руководство не признает своих законченно ошибочных идей или же не предпримет более искусный оппортунистический маневр, чем сегодняшняя политика, можно ожидать еще большего количества исключений.

Имеются два принципиальных вопроса, вокруг которых ведется дискуссия. Во-первых, конечно, это вопрос, состоятельны ли аргументы, выдвинутые Саутгемптонским отделением, относительно партийной газеты, марксистско-ленинские они или «левацкие», мелкобуржуазные. Во-вторых, правильно ли членам партии поднимать подобные вопросы и критиковать лидеров партии в высшем органе партии, т.е. на съезде.

Итак, давайте разберемся с вопросом, была ли позиция Саутгемптонского отделения на съезде по вопросу о «New Worker» правильной. Как сказал на съезде Эрик Треветт, весь вопрос о природе партийной газеты непосредственно связан с вопросом, какого рода партией должна быть НКП. Позиция, что газета должна ориентироваться на сознательных, политически продвинутых рабочих, и теория разных уровней политической сознательности рабочего класса (как минимум три: продвинутый, средний и низший) были отвергнуты Треветтом как элитистские и мелкобуржуазные. Он попытался это доказать ссылкой на речь строительного рабочего, который враждебно отнесся к мысли о том, что некоторые рабочие политически «продвинуты», а остальные «средние», и утверждал, что все они равны (бытует логика, по которой «раз все рабочие равны, то они должны иметь и одинаковые политические взгляды»). Треветт сделал из этого невероятное обобщение, что эти идеи «отчуждают» рабочих. Исходя из этого, он сказал несколько приятных слов о газете, которая должна быть «газетой фабрик» и т.д., и партии, которая должна быть партией рабочих, которые должны учиться «любить, да, любить» партию, потому что партия выражает интересы рабочего класса «в целом». Действительно, неплохая риторика, но приведет ли она нас к социализму? Или же, как сказал Маркс: «Если бы сущность вещей всегда соответствовала тому, как они себя представляют, не было бы необходимости в науке». Помня это, давайте исследуем вопрос о партии и ее газете с научной точки зрения без обращения к слезам и, тем более, без страха «отчуждения» рабочих.

C этой твердой, и, надо добавить, последовательно марксистской точки зрения становится ясно, что прекрасная риторика из замечания Эрика Треветта о задачах и методах газеты и партии, есть ни что иное, как полная противоположность ленинским принципам по этому вопросу. Позиция Треветта и тех, кто с глупой готовностью поддерживал его в этом вопросе, практически идентична позиции «экономистов», предшественников меньшевиков в момент начала формирования российской революционной партии, когда такие вопросы, как сущность партийной газеты и на кого она должна быть нацелена, были наиболее важными в революционном движении, что и было продемонстрировано позднее расколом на фракции большевиков и меньшевиков. До того, как исследовать ленинскую позицию по данной проблеме, все же давайте попытаемся прояснить позицию Треветта и его сторонников в настоящее время в ее конкретной форме.

Во-первых, они отрицают или, по крайней мере, не задумываются над тем, что существуют разные уровни политической сознательности в рабочем классе. Замечания подобного рода, как сказал Треветт, элитистские, «отчуждают» рабочий класс, поэтому-то он их полностью отвергает. Идея, что некоторые рабочие более сознательные, часть из них менее сознательна, а остальные все еще отсталы, им отвратительна, потому что она оскорбляет их уважение и беззаветную «любовь» ко «всему» рабочему классу. Треветт очень кратко высказал это секретарю Сауттемптонского отделения в своем письме о его исключении:

Рабочие должны чувствовать себя в наших рядах комфортно, не должны чувствовать себя недостаточно образованными, чтобы стать лидерами нашего движения. В целом концепция просвещения правоуклонистская.

«Во-вторых» — логически вытекает из «во-первых», то есть сторонники Треветта отрицают, что газета должна быть ориентирована на сознательных рабочих. Это сформулировал Денвер Уолкер (журналист-очеркист из газеты «New Worker»), который на конференции «New Worker» в октябре 81-го года сказал, что газета не должна иметь «марксистского жаргона». На той же конференции Треветт оправдал его позицию, сделав довольно глупое замечание о том, что, продавая газету на улице, нельзя определить, какой рабочий более политически продвинут. Аналогично высказался Стив Фландерс, освобожденный работник НКП: он рискнул сказать, что по стране 400.000 продавцов, большинство из них читает «Sun» (желтая буржуазная газета — пер.), и это те рабочие, на которых должна быть нацелена газета, следовательно, она должна быть более «приемлема» для них.

Вот какого калибра идеи лежат в основе отклонения руководством позиции, внесенной Саутгемптонским отделением. Практически они слово в слово повторяют аргументы, выдвинутые экономистами против ленинской «Искры» и последующей за ней газеты «Вперед», в период до и во время революции 1905 года, т.е. в период формирования русского революционного движения рабочего класса, когда первый вопрос — о партийной газете, а второй — о партийной организации были основными проблемами, стоящими перед движением. Позиция Треветта смехотворна потому, что он не видит связи между понятием разных уровней политической сознательности рабочего класса и понятием авангардной партии — двух концепций, которые движутся в едином течении мысли, как единое целое, через все ленинские работы по этому вопросу. Однако по порядку. Сначала о первом — существуют ли разные уровни политической сознательности рабочего класса, то есть, продвинутый, средний и низший уровень, должна ли газета ориентироваться на продвинутых рабочих? Ответ на этот вопрос содержится, как уже говорилось, в ленинских работах, но чтобы не было конфуза, давайте возьмем длинную, но очень точную оценку, которая должна убедить всех, не собирающихся связывать свою политическую карьеру с поддержкой безнадежно ошибочных взглядов Треветта:

История движения рабочего класса во всех странах показывает, что наиболее удачно расположенный слой рабочего класса откликается на идеи социализма более быстро и легко. Из него выходят, в основном, сознательные рабочие, которых любое движение рабочего класса выдвигает вперед, те, кто может завоевать доверие рабочих масс, посвятят себя главным образом организации и просвещению пролетариата, которые сознательно примут социализм и даже смогут выдвигать самостоятельные социалистические теории. Каждое жизнеспособное движение рабочего класса выдвигало вперед таких лидеров рабочего класса, своих собственных Прудонов, Валлиантов, Вейтлингов и Бебелей ... которые, несмотря на убогие условия существования, несмотря на отупляющую каторгу процесса фабричного труда, обладают достаточным характером и силой воли, чтобы учиться, учиться, учиться, превращаясь в сознательных социал-демократов — «интеллигенцию рабочего класса»... Мы должны приложить все усилия, чтобы убедить их, что ряды регулярно укрепляются, а высокие требования выполнены... Газета, которая хочет стать органом российских социал-демократов, должна, таким образом, быть на уровне сознательных рабочих, не только не занижать искусственно свой уровень, но наоборот, твердо повышать его, должна быть на уровне политических и теоретических проблем мировой социал-демократии.

После количественно небольшой группы продвинутых рабочих следует широкая группа средне сознательных рабочих. Эти рабочие тоже пылко борются за социализм, участвуют в учебе и агитации и отличаются от предыдущей группы только тем, что не могут быть самостоятельно лидерами социал-демократического движения рабочего класса. Средний рабочий не поймет некоторых статей в газете, которая ставит целью быть органом партии, он будет не в состоянии полностью охватить запутанных теоретических и практических проблем. Это не значит, что газета должна опускать свой уровень до уровня массы своих читателей. Наоборот, газета должна поднимать их уровень и помогать в выдвижении сознательных рабочих из средне сознательной группы рабочих. Эти рабочие, поглощенные локальной, практической работой и заинтересованные, прежде всего, в событиях движения рабочего класса и насущных проблемах агитации, должны связывать каждый свой акт с идеями всероссийского рабочего движения, его исторических задач и социализма как конечной цели, так что газета, основная масса читателей которой составляют средние рабочие, должна связывать социализм и политическую борьбу с каждым локальным и узким вопросом.

Наконец, за группой средних рабочих идет масса, которую можно определить как низшую по сознательности группу пролетариата, вполне возможно, что социалистическая газета будет полностью или почти полностью непонятна для них... но было бы абсурдом заключать из этого, что газета социал-демократов должна адаптировать себя к наиболее низкому уровню рабочих. Единственная вещь, которая из этого вытекает — это то, что различные формы агитации должны быть привнесены для того, чтобы воздействовать на эту группу — брошюры, написанные на более народном языке, устная агитация и главным образом листовки по местным событиям... процесс поднимания сознательности низшей группы может иметь характер легальных образовательных мероприятий

Здесь Ленин ясно показывает центральную задачу газеты — поднимать уровень сознательных рабочих, то есть тех, кто «учатся, учатся, учатся» и становятся сознательными коммунистами, способными понять наиболее запутанные теоретические проблемы. Чтобы выполнить эту функцию, газета должна следовать всем тактическим, политическим, теоретическим проблемам мирового коммунистического движения, а что касается «местных и узких вопросов», она должна всегда и везде бороться за то, чтобы соединять их, в конечном итоге, с социализмом. Эти идеи, конечно же, выставляют «мысли» клики Треветта как полностью несовместимые с ленинизмом. Как утверждалось позднее, однако, наиболее специфический аспект идей Треветта и компании по этому вопросу — это их отказ уловить связь между идеей Ленина о революционной газете и его идеей организации революционеров. Давайте же проясним это для тех, кто также не может уловить эту связь.

Организация революционеров и сознательные рабочие

Содержание ленинской борьбы против оппортунизма по вопросам идеологии и организации с самого начала заключалось в понимании того, что коммунизм не может быть ограничен простым обслуживанием рабочего движения, так как он представляет собой комбинацию рабочего класса и научного социализма. Наиболее точно он высказал эти идеи в работе «Что делать?», где, соглашаясь с Каутским, он пишет:

Социализм и классовая борьба возникают рядом, а не один из другого... Современная социалистическая сознательность может развиваться на базе глубокого научного знания... Носителем науки является не пролетариат, но буржуазная интеллигенция: умы единичных представителей этого класса создали современный социализм, и они же связали его с наиболее интеллектуально развитыми пролетариями, которые, в свою очередь, внесли его в пролетариат.

Это наиболее ясное выражение идеи, повторяемой вновь и вновь в ленинских работах того периода, о жесткой необходимости слияния сознательных рабочих с революционным марксистским движением. Этот специфически ленинский акцент на роль «сознательного элемента» в революционном движении лежал в основе бескомпромиссной борьбы против тех, кто проповедовал, что «социал-демократы не должны идти впереди движения, но тащиться у него в хвосте», и был неспособен осознать, что «до тех пор, пока социал-демократы не возьмут руководство общедемократическим движением в свои руки, они никогда не смогут скинуть самодержавие».

Неумолимые, следующие друг за другом доказательства Лениным важности воспитания классово сознательных рабочих в революционеров, т.е. в руководителей, были, конечно же, связаны с его пониманием значения объединения их в сильную централизованную организацию профессиональных революционеров, в которой все различия между интеллектуалами и рабочими были бы совершенно уничтожены.

Такова была сущность позиции ленинской газеты «Искра», и, интересно будет заметить, что, повторяясь, Ленин описывал, как те, кто сопротивлялся подобным идеям, адаптируя марксизм к «низшим слоям» рабочих, хотели подпускать рабочих к политике только «в праздничных случаях». Характеризуя группу «Искры» как представителей сознательных рабочих, Ленин показывает, как экономизм и хвостизм соотносятся с тенденцией «тащиться за менее всего сознательными и отсталыми частями движения». Распространение подобных идей «Искрой» и отказ ослабить марксистскую пропаганду вызвал острую и жесткую критику со стороны экономистов и иже с ними. Ленинская работа «Что делать?» представляет собой наиболее полный ответ подобным критикам и выдвигает вперед основные вопросы, по которым шла борьба в русском революционном движении.

Ответ Ленина точно характеризует связь между необходимостью создания организации профессиональных революционеров и концепцией разноуровневого подхода, в то же время показывая тем, кто предпочитал посвящать свои достойные и благотворительные усилия средней и массовой группе рабочих, что:

Внимание должно быть принципиально посвящено поднятию рабочих до уровня революционеров, и не нашей задачей является опускание до уровня «рабочих масс», как предпочитают делать экономисты, и не до уровня «среднего рабочего», как это делает «Свобода». Я далек от того, чтобы отвергать необходимость популярной литературы для рабочих, и преимущественно популярной (конечно же, не вульгарной) литературы для особенно отсталых рабочих. Но что меня раздражает — это постоянное смешивание педагогики с вопросами политики и организации. Вы, господа, которые так много обеспокоены «средним рабочим» как таковым, оскорбляете рабочих вашим желанием снисходительно говорить с ними при обсуждении вопросов политики и организации рабочего класса. Говорите о серьезных вещах в серьезном тоне, оставьте педагогику педагогам, но не политикам и организаторам! Нет ли среди интеллигенции также несознательных, «средних», «людей масс»? Почему тогда каждый не считает, что популярная литература также рассчитана на интеллигенцию, и разве такая литература не пишется? Вы должны осознать, что вопросы «политики» и «организации» настолько серьезные сами по себе, что не могут вестись иначе, как серьезно. Мы можем и должны образовывать рабочих (и студентов университетов, и гимназистов) до той степени, когда мы сможем обсуждать эти вопросы с ними. Но раз уж вы поднимаете эти вопросы, вы должны дать действительные ответы на них, а не откатываться на «средний» или «массовый» уровень, не пытаться расправиться с предметом остроумными замечаниями и простыми фразами.

Наиболее актуально то, что внимание должно быть в первую очередь направлено на подготовку рабочих-революционеров. Это, конечно, формирует базис ленинских взглядов на организацию, которая является партией нового типа, первого и передового типа организации, в которой рабочие и интеллектуалы состоят вместе, как коммунисты с глубоко научным пониманием природы классовой борьбы и высоко квалифицированные в вопросах организации и агитации. Абсолютно необходима направленность партийной газеты на повышение уровня продвинутых, сознательных рабочих.

Те, кто уклоняется от этого вопроса с помощью морализмов о «средних, простых рабочих массах», оскорбляют рабочих, отказываясь говорить с ними о политике серьезно, замазывая эти факты «остроумными и простыми фразами».

Если мы исследуем позицию Треветта и Ко, то для тех, кто отвергает их «представление об интеллигенции» как целиком правоуклонистской, будет ясно, что между фразами о «сверхлюдях» и «элитизме» лежит отказ говорить с рабочими о политике серьезно. Более того, идея Треветта состоит в том, что такие вопросы нельзя обсуждать с рабочими, потому что это «отчуждает» их, так как рабочие могут почувствовать себя «дискомфортно», так же как и идея Гелдхарта, которая гласит, что вместо того, чтобы поднимать уровень сознательных рабочих («Суперменов»!), надо продвигать «безнадежно отсталый британский рабочий класс», на практике означает стремление говорить с рабочими снисходительно. Фактически Треветт, который ассоциирует «интеллигенцию в целом» с буржуазией, показывает, что его понимание этого вопроса полностью буржуазно.

Для некоторых товарищей, особенно членов ЦК НКП, трудно осознать ленинскую идею о пропаганде среди продвинутых рабочих. В интересах ясности исследуем этот вопрос более детально.

Работа среди масс

Ленин был далек от того, чтобы отвергать необходимость пропаганды и агитации в самых отсталых слоях рабочих, и выделял ее как необходимое условие процесса построения революционного движения рабочего класса (конечно же, принципиально возглавляемого сознательными рабочими) — упирая на то, что до тех пор, пока партия не имеет прочных связей с массами, она не революционная партия, а только группа. (Члены НКП, возьмите это, пожалуйста, на заметку).

Особенность применения ленинской стратегии и тактики состоит в том, что классовая борьба в подготовительный период требует тактики, отличной от той, которая применяется в революционный период. Для нас наиболее существенна характеристика относительно мирного периода подготовительной работы, предпринимаемой революционным движением в то время, когда большинство рабочих «готовы и далее жить по-старому». По этому поводу Ленин сформулировал свой знаменитый тезис, что «стихийное развитие движения рабочего класса ведет к его подчинению буржуазной идеологии».

Но все же в революционный период, когда угнетенные массы более не хотят жить по-старому, массы, которые до этого «стояли в тени» вне основных классовых боев, вступают на политическую арену как активные бойцы. Соответственно, понятие «стихийности» претерпевает изменения: предварительно это обозначало уступки со стороны масс по отношению к притесняющим их, теперь это означает активное восстание масс против угнетения. Так, в 1905 году, в разгар первой русской революции Ленин указывал, что:

Рабочий класс инстинктивно, стихийно социал-демократический, и более чем десятилетняя работа социал-демократии дает большие возможности для превращения этой стихийности в сознательность.

Во время состояния «крайних противоречий, недостатка равновесия и хаоса», в котором неизбежны «тысячи и миллионы случаев колебаний и дезертирства с одной стороны на другую», то есть во время революционного периода, Ленин изменил основной акцент большевистской пропаганды и агитации в сторону низших, массовых слоев рабочего класса. Он доказывал во время революции 1905 г., что партия должна идти «среди народа» и создавать как можно более широкие, более свободные организации, в то время как большевики могут поддерживать свою роль в качестве авангарда только потому, что в их рядах находятся хорошо подготовленные, классово сознательные рабочие, и ряды эти свободны от «демагогов». Одновременно с этим Ленин призывал, как того требовала пропаганда, к «более народному стилю, способности объяснять основные истины социализма в наиболее простой, ясной и убеждающей манере».

Точно так же в революционный период стратегические и тактические позиции находят свое выражение в принципиальной правильности лозунгов революционного движения («Земля, хлеб и мир», «Вся власть Советам!»), важность которых становится очевидной в тот момент, когда:

Массы учатся на практике, и на глазах всего мира они делают первые предварительные шаги, нащупывая дорогу, определяют свои цели, проверяют себя и теории всех своих идеологов. Эти массы делают героические попытки подняться до уровня ситуации и соединиться с гигантскими задачами мирового значения, которые ставит перед ними история, и хотя могут быть большие частные поражения, реки крови и тысячи жертв, ничто не сможет сравниться с важностью этого прямого обучения, которое получают массы в ходе непосредственной революционной борьбы.

Из этого следует, что деятельность масс приобретает огромное значение в революционный период и является его существенным признаком, в отличие от подготовительного периода, который характеризуется относительным миролюбием действий большинства угнетенных, а классовая борьба активно ведется только небольшой частью населения. Это не значит, что роль масс изменяется, изменяется само понятие «масса». Как говорил Ленин:

Оно (понятие «массы») изменяется с изменениями природы борьбы. В начале борьбы требуется только несколько тысяч искренне революционных рабочих для решительного разговора с массами. Мы имеем массу, когда несколько тысяч непартийных рабочих, которые обычно ведут обывательскую жизнь и влачат жалкое существование, которые никогда не слышали о политике, начинают действовать в революционном ключе... Когда революция практически подготовлена, понятие «массы» становится другим: несколько тысяч рабочих более не представляют из себя массы. И это слово начинает означать нечто другое. Понятие массы претерпевает изменения в том смысле, что оно подразумевает большинство, но не просто большинство одних только рабочих, но большинство всех эксплуатируемых. Любая другая интерпретация непозволительна для революционера, а любое другое значение слова — неприемлемо.

Отношение между изменяющейся природой стихийного элемента и изменяющимся понятием «масса», переход подготовительного периода в революционный период классовой борьбы неразрывно связаны с изменением акцентов партийной тактики.

В подготовительный период, как говорил Ленин, партийная работа принципиально направлена на подготовку и организацию авангарда пролетариата на деле. Для партии недопустимо только называть себя авангардом. Необходимо строить работу так, чтобы весь остальной контингент общедемократической борьбы был вынужден признать, что это так. В практической борьбе партия привлекает в свои ряды лучшие элементы рабочего класса. Соответственно, принципиальное внимание должно быть обращено на то, чтобы поднять уровень рабочих до уровня революционеров. Ленинская позиция в относительно мирный, подготовительный период перед революцией 1905г. состояла в том, что роль авангарда может быть достигнута только партией, способной организовать «всестороннее политическое обличение».

В становлении такой партии, подчеркнул Ленин, наибольшую необходимость для участников социалистического движения приобретает повышение собственной сознательности, инициативы и энергии. Идеал коммуниста — это не профсоюзный секретарь. Это —

Народный трибун, который способен ответить на все проявления тирании и угнетения, вне зависимости от того, какой класс и какую группу они затрагивают, который способен обобщить все эти проявления и создать цельную картину полицейского произвола и капиталистической эксплуатации, который способен извлечь преимущество из любого события, как бы мало оно ни было, чтобы изложить социалистические обвинения и демократические требования, чтобы разъяснить для всех и каждого историческую значимость борьбы за освобождение пролетариата.

Следовательно, всесторонние политические разоблачения «дали бы пищу для мысли» рабочим на всех стадиях развития через дискуссионные круги и чтения. Инструментом организации подобных общенациональных политических разоблачений должна стать, в первую очередь, революционная газета, сотрудники которой обязаны быть:

готовы на все, от поднятия чести и престижа партии в периоды острой революционной «депрессии» до подготовки, назначения времени и руководства общенациональным вооруженным восстанием.

Против такой точки зрения, в первую очередь, выступили экономисты, а позже меньшевики. Основным пунктом их нападения на ленинскую тактику было то, что «Искра» была нацелена только на просвещенных рабочих, в то время как она должна «поднимать активность масс» призывами к проведению «конкретных, определенных акций» во имя реализации достижимых требований и «ощутимых результатов». Ленин отвечал на эти атаки в работе «Что делать?», указывая, что было бы фундаментальной ошибкой противопоставлять сознательных рабочих и массы, так как:

массы никогда не научатся вести политическую борьбу до тех пор, пока мы не поможем подготовить руководителей этой борьбы, как из среды просвещенных рабочих, так и из среды интеллигенции. Такие лидеры могут быть подготовлены, только если они систематически будут оценивать каждодневные аспекты нашей политической жизни, все попытки протеста и борьбы с точки зрения разных классов и с различных платформ.

Таким образом, парируя критику, Ленин указывал на то, что надо меньше говорить о «поднятии активности масс» с помощью пропаганды, «доступной» массам и среднему рабочему и т.д., меньше говорить то, о чем рабочие уже знают, и уделять больше внимания своей собственной сознательности и своей собственной активности. Все разговоры меньшевиков об издании «призывов масс к действию» служат всего лишь для сокрытия их собственной пассивности и дилетантизма. Ленин проводит эту точку зрения, когда едко говорит, что:

Призывы к действию, не в общем, но в частном смысле слова могут иметь место только на месте действия, только те, кто сами участвуют в акции и делают это незамедлительно, могут призывать к подобному. Наша задача... углублять и усиливать политические разоблачения.

В ленинизме центральным пунктом является замечание о том, что газета — это, по существу, «построение лесов», которые облегчают усвоение классово сознательными рабочими идей научного социализма и объединяют их действия в организации профессиональных революционеров. И только на основе такого «строения» могут быть заложены «кирпичи» и замешан «раствор» действительно массового движения, в котором революционная партия составляет авангард.

В любом случае отворачиваться от центральной задачи (которая должна обязательно включать газету, нацеленную на поднятие уровня сознательных рабочих), используя такие термины, как «элитизм», — значит не понять, что недостаточно привлекать рабочих в авангардную партию на основе упрощенных банальностей об общих целях социализма, а тем более на базе «комфорта», который рабочие почувствуют — каждый серьезный коммунист лишь посмеется над подобной идеей. Революции — это не чайные вечеринки, в которых каждый участник может сыграть роль хозяина, и в любом случае те, кто предпочитает скрывать настоятельную потребность подготовки лидеров из страха испугать рабочих, делают ошибочное предположение, что рабочие страдают тем же мелкобуржуазным тщеславием, как и они сами.

Отвернуться от задачи подготовки таких рабочих, — значит, не понимать, что пролетарское движение не становится сразу готовым, классовым движением. Только путем долгой борьбы и тяжелой работы со стороны наиболее сознательных рабочих возможно создать и укрепить классовое движение пролетариата, отбросившего мелкобуржуазные заблуждения.

Сознательные рабочие и газета

Ленин писал:

...сознательность рабочих масс не может быть подлинно классовым сознанием до тех пор, пока рабочие не научатся, в конкретных и, прежде всего, актуальных политических фактах и событиях видеть каждый общественный класс в проявлениях его интеллектуальной, этической и политической жизни, до тех пор, пока они не научатся применять на практике материалистический анализ и материалистическую оценку по отношению ко всем аспектам и действиям классов, слоев и групп населения.

Поэтому в процессе слияния научного социализма с движением рабочего класса становится ясно, что, как и в любом другом классе, сознательный слой рабочих, т.е. те активисты, которые изучают марксизм, примут эти идеи с большей готовностью. Из этого следует, что газета революционной пролетарской партии должна быть нацелена на обеспечение подъема уровня таких рабочих, во-первых, потому что это вернейший и наиболее действенный путь подготовить классово сознательных лидеров пролетариата, а во-вторых, потому что нацеливать газету на более низкие слои — значит вынудить ее не только тащиться в хвосте стихийного движения, но и эффективно тянуть назад сознательных рабочих.

Экономизм, хвостизм и новая коммунистическая партия

Ленин указывал, что термин «экономический» перестал описывать истинный характер этого направления с тех пор, как оно стало не столько отрицать политическую борьбу, сколько поклоняться стихийности и несознательности, что является одним из признаков экономизма. Кроме того, представители этого течения не всегда декларируют себя в этом качестве. В то же время необходимо заметить, что это направление прошло в развитии несколько стадий и включало в себя различные школы общественной мысли, и на практике было стартовой точкой, из которой позднее развился российский оппортунизм. Как показал Ленин, победа «Искры» над экономизмом как течением привела к появлению меньшевизма, новой формы оппортунизма, «появившегося на искровской почве». Несмотря на эти изменения в форме и задачах, оппортунистическое течение по существу осталось таким же.

Одинаковое желание всех форм оппортунизма адаптировать марксизм к уровню низших слоев имеет непосредственную связь с дискуссией о природе партийной газеты.

При анализе деятельности Новой Коммунистической партии по этому вопросу некоторым может показаться, что определения экономистской и хвостистской партии не подходят к ней. Но руководство НКП отвергло положение о том, что газета должна нацеливаться на «подготовку компетентных и перспективных революционеров из среды сознательных рабочих», хотя они, руководители, и заявляют о своей лояльности организационным принципам ленинизма, в частности, демократическому централизму (особенно в вопросе централизма), вместе с другими принципами ленинизма, в том числе с пролетарским интернационализмом. Что касается централизма и дисциплины, то даже меньшевики не были против партийной дисциплины как таковой, но их понимание было отличным от ленинского (и этот факт согласуется с пониманием этого вопроса, превалирующим в НКП).

Вкратце, как говорил Ленин, «политические вопросы не могут быть механически разделены от «организационных вопросов». Точно так же и пролетарский интернационализм, вне зависимости от того, что руководство НКП будет стремиться свести его к организационным задачам поддержки социалистических стран, может в реальности, без правильного политического понимания на уровне передовой теории, превратить самые лучшие интернационалистические намерения в реакционную позицию.

Критерии, выявляющие связь НКП с экономизмом и хвостизмом, совпадают с ленинским пониманием этого течения, тем более, что он указывал источники этих течений, в частности, в излишнем акцентировании работы с низшими слоями пролетариата и характеризовал особенности экономизма следующим образом:

• В отношении принципов, в вульгаризации марксизма и беспомощности перед лицом ревизионизма.
• В отношении политики, в стремлении ограничить политическую агитацию и политическую борьбу или свести ее к мелким действиям.
• В отношении тактики, в чрезвычайной неустойчивости.
• В отношении организации, в неспособности понять необходимость развития сильной и централизованной организации революционеров»

Эти характеристики, данные русскому экономизму как течению, как может быть легко обнаружено, полностью описывают политику НКП.

Ещё статьи
на эту тему

Первая страница
этого выпуска

Поделиться в соцсетях