2-й «Исаевский» батальон
Уважаемый редактор!
Сам я эмигрировал из Литвы после событий 1991 года в Вильнюсе .
Сейчас там чествуют «лесных братьев», местных карателей, а моя мечта увековечить память бойцов 2-го «Исаевского» батальона 937-го полка 256-й стрелковой дивизии Калининского фронта. Конечно, таких батальонов в Великой Отечественной войне было тысячи, а бойцов - миллионы. Так почему именно 2-й батальон?
Дело в том, что я живу на том самом «нашем» берегу Исаевского ручья, работаю неподалеку за Бежецким шоссе в войсковой части. Часть наша никак не связана с описанными событиями. Больше того, дислоцирована она на этом месте уже после войны. Однако часть необычная, уже можно сказать, что это полигон наших «звездных войн». Но это отдельный разговор. Я гражданский персонал, - отвечаю за связь в батальоне. Каждый день хожу на работу прямо по «линии фронта». Огород у моего дома буквально нашпигован осколками бомб, мин и снарядов. Винтовочные гильзы - это «наши» от трехлинейки Мосина, а тупорылые пули и хвостовики мин - это немецкие, прилетели с той, не «нашей» стороны ручья. Битые кирпичи от церквушки, что разбомбили немцы - повсюду. Под моим домом проходит траншея, а на том, берегу ручья немецкий заросший бетонный ДОТ. На пригорке напротив моего дома заросли сирени. Люди по весне рвут сирень на букеты. А лет семь назад, когда я еще только строил свой дом на Исаевском ручье, подошел старик. Прилично одетый, с рюкзаком за плечами. Попросил лопату и стакан. Я дал. Старик отошел к кусту сирени, рядом выкопал ямку, посадил маленькую сосенку - саженец. Посидел, достал из рюкзака четвертушку водки, налил в стакан, выпил, закусил, сидел до вечера. Потом отдал лопату, стакан, поблагодарил и сказал: «Здесь похоронен мой сынок». Больше я никогда не видел этого старика - наверно помер. Сосенка тоже не прижилась. А местные старожилы пережившие войну здесь на Исаевском ручье говорят, что под этим кустом сирени в впопыхах войны захоронены 120 наших солдатушек, из того самого 2-го батальона 937-го пехотного полка. На стрельбище в нашей войсковой части, там, где раньше размещался штаб 937-го стрелкового полка, мы до сих пор находим неразорвавшиеся мины. Весь лес в округе изрыт траншеями и блиндажами. Но о том, что здесь происходило в войну, мало кто знает. А для солдат, что служат в нашей части, все это - как устный пересказ американского блокбастера. Стреляли? Убивали? Ну и что?
Но если вдруг случится чудо, и вы опубликуете этот материал, и если случится второе чудо, что его прочтет какой-нибудь совестливый и влиятельный генерал из Министерства обороны, и если случится, совсем уж невероятное, третье чудо, что он распорядится присвоить нашей в/ч 03156 - «Имени 2-го, «Исаевского» батальона 937-го стрелкового полка»…
Тогда новобранцы нашей части каждый призыв будут спрашивать: «а что же это за батальон такой?» И наши командиры и все будущие командиры будут рассказывать им о беспримерном подвиге простых советских солдат, рабочих, коммунистов и беспартийных, ценой своих жизней не позволивших врагу окружить и взять столицу нашей Родины - Москву.
И если есть загробная жизнь, то души героев, захороненных под сиреневым кустом на Исаевском ручье, тоже будут рады: «не зря отдали свои жизни - помнят о нас потомки хотя и не поставили нам монумента».
Субботин Анатолий Сергеевич
Из Директивы командования группы армий «Центр» о подготовке операции «Тайфун» №1300/41 от 16.09.41г.:
2. …9-я армия должна использовать все возможности для того, чтобы прорваться также через лесистую местность перед северным флангом армий и продвинуть войска в направлении Ржева. … 1.
30 сентября 1941 года 2-я танковая группа немецко-фашитских войск перешла в наступление против войск Брянского фронта. А утром 20 октября перешли в наступление против войск Западного и Резервного фронтов основные силы группы армий «Центр» - 9-я, 4-я армии,3-я и 4-я танковые группы.
Так начиналась Великая битва под Москвой.
Составной частью этой битвы были боевые действия на Калининском оперативном направлении продолжавшиеся с 10 октября 1941г. по 7 января 1942 года.
Перед своей 3-й танковой армией фашисты ставили задачу с ходу захватить город Калинин, обойти Москву с северо-запада, а также развернуть наступление на север в тыл Северо-Западного фронта, и при благоприятных условиях нанести удар на Ярославль и Рыбинск (через г.Бежецк).
События развивались стремительно.
10 октября 41-й моторизованный (1-я, 6-я танковые,36-я моторизованные дивизии) и 27-й армейские корпуса немецко-фашистских войск перешли в наступление к северо-западу от Москвы, нанося главный удар в направлении Калинина. Незадолго до этого командование Западного фронта (заместитель командующего генерал И.С.Конев) не смогло своевременно обнаружить сосредоточение ударной группировки и разгадать направления главных ударов противника. По этой причине, в полосе Западного и Резервного фронтов 3-я и 4-я танковые группы противника уже на шестой день осуществления операции «Тайфун» прорвали оборону наших армий первого эшелона и окружили в районе западнее Вязьмы четыре наши армии- 19-ю,20-ю,24-ю и 32-ю.
Оценивая создавшуюся в начале октября 1941 года на Московском направлении обстановку, Маршал Советского Союза Г.К.Жуков впоследствии отмечал: «Я не хочу набрасывать тень на войска. В этой критической ситуации они сделали все, что могли… Но я не могу умолчать, сколь неповоротливо оказалось командование Западным фронтом, в чем виноват прежде всего командующий Конев. Ничего иного он не нашел, как сделал попытку перевалить свою вину за поражение на других - так он силился поступить с командующим армией Рокоссовским».
Прорыв нашей обороны позволил противнику быстро ввести в образовавшиеся бреши подвижные танковые группы, рассечь фронт и вести наступление в направлении г. Калинин в высоком темпе. В обороне наших войск на этом направлении образовался разрыв шириной до 80 км. В этот разрыв немецко-фашистское командование бросило 3-ю танковую группу в составе 1-й, 6-й, 7-й танковых, 14-й, 36-й моторизованных дивизий и 900-й учебной моторизованной бригады. Всего здесь было задействовано до 20 процентов немецких войск, предназначенных для захвата Москвы.
Утром 11 октября противник занял Зубцов (райцентр на стыке Калининской, Смоленской и Московской областей), 12 октября - Старицу (райцентр в 70 км к юго-западу от Калинина). Наши разрозненные части, потерявшие управление в беспорядке отступали на восток. Появление противника в районе Калинина - важнейшего узла дорог - грозило глубоким охватом Москвы с севера и северо-запада.
12 октября в Калинин прибыл командующий войсками на Калининском направлении генерал И.С.Конев. Этой же ночью и днем фашистская авиация наносила непрерывные бомбовые удары, город горел, улицы заполонили беженцы. На подступах к городу не было оборонительных сооружений, а для организации обороны в районе Калинина практически не было армейских частей, за исключением, пожалуй, курсов младших лейтенантов Высшего военно-педагогического института. Имелись, правда, также истребительные отряды, сформированные на основании директивы Калининского обкома ВКП(б) еще 3-го июля 1941 г. и состоявшие из коммунистов, работников милиции и НКВД, но к 10 октября они сильно поредели. Молодежь призвали в армию, многие эвакуировались вместе со своими предприятиями вглубь страны. Оставшихся бойцов слили в один отряд численностью всего 500 человек.
В этот же день в Калинин начали прибывать железнодорожные эшелоны с частями 5-й стрелковой дивизии. Однако, эта дивизия (командир подполковник П.С.Телков) в своем составе имела всего лишь 1964 активных бойцов с 1549 винтовками, 7 станковыми пулеметами, 11 ручными пулеметами, 14 орудиями калибра 76 и 122 мм, 6 противотанковыми орудиями калибра 45 мм. И это - против трех немецких танковых дивизий!.. В то же время, одна только 1-я танковая дивизия противника имела в своем составе 12 тыс. человек, 150 танков,160 орудий и минометов и поддержку авиации.
Утром 13 октября в Калинин прибыл генерал Хоменко с оперативной группой военных специалистов и сразу же отдал распоряжение начальнику управления НКВД учесть все имеющееся в городе оружие и обратить его на вооружение отрядов народного ополчения. Подготовить оборону, в инженерном отношении уже не было времени: в 9.00 разведка 142-го полка вступила в бой с танками противника на юго-западной окраине Калинина.
Однако, попытка немцев захватить город с ходу не удалась.
В ночь с 13 на 14 октября в Калинин автотранспортом стали прибывать части 256-й стрелковой дивизии (командир генерал-майор С.Г.Горячев) в составе 934-го и 937-го стрелковых полков в каждом по 700 человек и 531-й полк легкой артиллерии. В городе завязались тяжелые уличные бои.
Передовые части противника, ворвавшиеся в город, предприняли попытку развить наступление дальше на север, в направлении Бежецка (райцентр в 90 км к северу от Калинина) с перспективой выйти на Ярославль и Рыбинск. Первым серьезным естественным препятствием на этом пути была река Тверца - левый, довольно крупный приток Волги. Фашистские танки устремились к единственному в то время мосту через Тверцу, рассчитывая овладеть им с ходу.
Серьезного сопротивления они, по-видимому, не ожидали. Действительно, оборону здесь держали всего 120 бойцов истребительного отряда, в распоряжении каждого из которых имелась винтовка канадского образца, две гранаты и 120 патронов. Командовал отрядом майор Михаил Федорович Гавриляк. 256-я стрелковая дивизия, переброшенная им на подмогу с другого участка фронта, находилась еще в пути. Правда, стремясь опередить противника и преградить ему путь на север и северо-восток, командование этой дивизии выбросило вперед на автомобилях 2-й батальон 937-го полка и пятую батарею 531-го артиллерийского полка под командой лейтенанта А.И.Кацитадзе. Однако, у него было всего четыре противотанковых орудия калибра 45-мм.
Чтобы задержать противника такими малыми силами, его надо было ошеломить, оглушить внезапным ударом. Крайне важно было до последней секунды не обнаруживать себя, затаиться, а потом бить в упор, внезапно и наверняка. Обстановка способствовала этому. Мост неширок - крупногабаритной, тяжелой технике на нем особо не развернуться. Два-три точных попадания - и будет пробка. На Пожарной площади, что прямо в створе моста, оказался закрытый двор с глухим забором и воротами. Там две из четырех пушек легко спрятались, как за ширмой. Два других орудия командир поставил в стороне для ведения флангового огня. Защитники знали: если враг прорвется через мост, перед ним окажется оперативный простор, и сдержать дальнейшее наступление гитлеровцев столь малыми силами будет практически невозможно.
На рассвете 15 октября на той стороне р.Тверца взревели моторы и к мосту двинулись танки. За ними следовали автомашины с орудиями и их расчетами. Идущий впереди танк прибавил скорость. Он уже миновал середину моста, когда внезапно распахнулись ворота, и оттуда грянул залп. Рвануло, машина лязгнула расстелившейся гусеницей и развернулась поперек моста. Следующий снаряд пробил броню, и из танка вырвалось пламя. На мосту началась паника. Еще два танка, пытавшиеся сманеврировать в узком пространстве, были без труда расстреляны в упор. Теперь над мостом пылал огромный дымный костер. Когда гитлеровцы пришли в себя и попытались на буксире стащить с моста сгоревшие танки, чтобы расчистить дорогу, прогремел еще один залп, и к трем изувеченным машинам прибавилась четвертая. В этот день возобновить наступление противник больше не пытался. В последующие дни, подтянув артиллерию, гитлеровцы открыли массированный огонь по батарее и защитникам. Вокруг горели дома, были убитые и раненные, но Кацитадзе ободрял людей: «Дивизия на подходе - надо выстоять». Таким образом, в течение трех дней небольшая группа пехотинцев, местных ополченцев и остатки батареи Кацитадзе удерживали оборону у моста, не давая немецким танкам штурмовать восточный берег Тверцы до прихода основных сил 256-й стрелковой дивизии. Эти три дня сыграли огромную роль в дальнейшем развитии событий на тверском оперативном направлении.
17 октября наконец подошли и организовали оборону на окраине Калинина основные силы 256-й стрелковой дивизии. Настало время взорвать заранее заминированный мост. Однако взрыва не последовало. Видимо осколками были перебиты шнуры, соединенные с взрывателями.
Враг в конце-концов форсировал Тверцу, причем сразу в нескольких местах, начались тяжелые уличные бои в Затверечье. Бойцы дрались за каждую улицу, переулок, дом. Мужественно сражался секретарь комсомольской организации сводного, истребительного батальона Рожков. Приняв на себя командование взводом, он несколько раз поднимал людей в атаку.
Работник милиции Тарасов по состоянию здоровья был признан негодным к строевой службе, но одним из первых записался в батальон, в бою был ранен, но остался в строю до освобождения города. Токарь мехзавода «Пролетарка» коммунистка Екатерина Чуркина 13 октября добровольно записалась в батальон. Была медсестрой, вынесла с поля боя 20 раненых, сама была ранена и после выздоровления ушла на фронт. Отважно сражались за родной город рабочие «Пролетарки» Аверьянов, Кириллов, Раданов и другие. За восемь дней тяжелейших боев (с13 по 21 октября) семьдесят два бойца сводного, истребительного батальона пали смертью храбрых: командир взвода Ф.И.Романичев, работник «Калининэнерго» Н.А.Патрухин, главбух ситцевой фабрики Г.Д.Чередников, литейщик мехзавода И.Е.Романов, начальник отдела труда ткацкой фабрики А.Н.Усачев, Б.Миронов и многие другие патриоты, вставшие на защиту родного города. За этот же период в 256-й стрелковой дивизии на этом пятачке было убито и ранено 400 человек.
Преимущество врага в живой силе и огневых средствах оказалось все-таки слишком велико. Да и город не был готов к обороне - ни завалов на улицах, ни противотанковых «ежей» ни окопов, ни баррикад… Одним словом, противник в конце-концов практически полностью овладел городом и лишь несколько домов на северо-восточной окраине остались в наших руках. Тем не менее, у врага, измотанного уличными боями и ожесточенным сопротивлением, не осталось сил вести дальнейшее наступление и он вынужден был перейти к обороне. Локальная задача-минимум была достигнута: фронт в районе Калинина стабилизировался, что дало нашим войскам столь необходимую передышку.
2-й батальон 937-го полка 256-й стрелковой дивизии занял оборону на самой северо-восточной окраине Калинина. Позиция очень хорошая: крутой берег Тверцы - Исаевский ручей, протекающий по глубокому заболоченному оврагу, - улица Стрелковая до перекрестка с улицей Добролюбова (см. карту). Танкам не пройти. Забегая вперед, скажем, что дальше батальон так и не отступил ни на шаг, это был его последний рубеж. Отсюда начиналось Бежецкое шоссе, идущее на север.
Когда совсем стемнело, на КП полка вызвали комбатов, политработников, офицеров штаба. Командир полка майор Хрюкин ознакомил, собравшихся с обстановкой. Ясно было, что немецко-фашистское командование попытается развить успех наступления в северо-восточном направлении и захватить Бежецк. Необходимо было немедленно приступить к созданию надежного оборонительного рубежа. На это оставались считанные дни, а люди смертельно устали. Горечь неудач, казалось, надломила многих, но тут вдруг взял слово старший политрук Чекмарев. Глядя на огненное зарево, метавшееся над Калинином, он заговорил о Москве: «Да ведь нельзя, никак нельзя пропустить врага к Москве. Ведь русские мы! Советские мы! Коммунисты! Так не было же на свете, нет, и не будет силы, чтобы могла нас сломить». Всю ночь бойцы строили оборону.
Утром 18 октября гитлеровцы попытались все-таки пойти в наступление. Атаки следовали одна за другой. Иногда казалось, что наши силы уже исчерпаны. Но нет - никто не дрогнул, и раз за разом враги откатывались. В середине дня фашисты решили сломить нашу оборону танками. В сорок первом еще существовала такая болезнь: «танкобоязнь». Однако танковую атаку пресекли артиллеристы. Командир батареи Скоросенко и командир орудия Фомичев прямой наводкой сразу подбили несколько немецких танков. Воодушевленные этим зрелищем бойцы подожгли бутылками с зажигательной смесью и гранатами еще два танка, прорвавшиеся к траншее. Немцы опять откатились.
Тем не менее, идея глубокого маневра в обход Москвы с севера, очевидно, не давала покоя гитлеровскому командованию. Не считаясь с потерями, оно бросало все новые и новые силы на Бежецкое направление. А потери у них были огромные - едва успевали за ночь уносить с поля боя убитых. Разведка докладывала - все площади Калинина утыканы ровными как на параде крестами могил убитых фашистов.
Утром 19 октября атаки противника возобновились. На левом фланге обороны был ранен командир взвода. Возникло замешательство. Но команду взял на себя сержант Г.Ф.Таран поднял людей в контратаку. Фашисты не выдержали штыкового удара и откатились назад.
20 октября бои на участке 2-го батальона приняли еще более напряженный характер. В этот день был ранен командир полка М.Т.Хрюкин. Несколько недель назад ему повезло: ложка засунутая в голенище сапога, прогнулась, но отразила удар пули. Сейчас его отправили в госпиталь. Комиссару полка осколок сбил каску, но головы не задел.
…Напряженные бои на участке 937-го полка не утихали. Получив пополнение, полк не только отбивался, но и готовился к наступлению. Разведчики во главе с Жабинским ночью пробрались вглубь города Калинин и разведали вражескую оборону. Она состояла из сплошной линии окопов, опоясанных колючей проволокой и минными полями, Под домами были блиндажи, огневые точки, главным образом пулеметные. Гитлеровцы использовали даже танки, ранее подбитые нашими артиллеристами, их не эвакуировали, а превратили в импровизированные ДОТы. Однажды ночью наши саперы подползли к такому танку, заложили под него заряд тротила. Грохнул врыв. Воспользовавшись паникой, саперы под прикрытием огня нашей артиллерии подползли к другому танку, экипаж которого сбежал, зацепили трос, а тягач перетащил танк через передний край.
22 октября 937-й полк получил приказ перейти в наступление и овладеть Затверечьем - северо-восточной частью Калинина. Первой прорвала оборону противника рота лейтенанта Мальцева. Бойцы Ивицкий и Колосков по водосточной трубе поднялись на крышу двухэтажного дома, превращенного немцами в огневую точку, через чердак проникли на лестницу и забросали гитлеровцев гранатами. Тринадцать фашистов было убито, шестеро сдались в плен. Так красноармейцы отбивали дом за домом. Немецкое командование подтянуло подкрепление, бои приняли ожесточенный характер, шли с переменным успехом, но сил для более энергичного наступления не хватило.
24 октября полк вновь перешел к обороне.
…Новый командир полка Ефим Григорьевич Колков считал что, на войне все надо делать основательно: «больше пота - меньше крови». На всю глубину обороны рылись индивидуальные и групповые окопы, соединенные траншеями и ходами сообщения, строились блиндажи и ДЗОТы, устанавливались проволочные заграждения и минные поля. Осень давала о себе знать, в окопах было сыро и холодно. Тогда в тылах полка начали мастерить железные печки. Вскоре они появились в блиндажах. Топили по ночам, сушили одежду, портянки, грелись сами. Налаживался окопный быт позиционной войны. Командир по очереди стал выводить подразделения в тыл на отдых. Многие бойцы впервые за время войны помылись в бане. Посмотрели кинопередвижку «Юность Максима». Полк пополнился новыми людьми.
29 октября 2-й батальон отдыхал - делал связки из противопехотных гранат, а 1-й и 3-й батальоны 937-го полка ночью штурмовали кварталы северо-восточной окраины Калинина. Немцы бросили в контратаку танки и авиацию. Уже днем пришлось отойти на исходные позиции.
30 октября в ночь новая атака - и все вновь неудача - противник восстановил положение.
2 ноября противник перешел в контрнаступление на стыке 31-й и 29-й армий Калининского фронта. Не спокойно было и в полосе обороны 937-го полка.
7 ноября в полку никто не спал. Уже с вечера 6-го началась перестрелка, а утром немцы атаковали 2-й батальон у берега Тверцы, но успеха не имели. Командир и комиссар полка все утро были на передовой, поздравляли бойцов с праздником Великого Октября.
15 ноября фашисты начали новое «генеральное наступление» под Москвой и на собственной шкуре испытали сокрушительные ответные удары советских войск. А 2-й батальон в этот день, стоявший на окраине Калинина, отразил несколько ожесточенных атак противника. Проявив железную стойкость и упорство, воины не позволили гитлеровцам выйти на Бежецкое шоссе с Ново-Бежецкой улицы. Немецким танкам пришлось свернуть левее. Они устремились по Старо-Бежецкой улице. Танки приближались к позициям роты Максима Ивановича Башкатова, но он хорошо подготовился к этой встрече. Все подступы к переднему краю были заминированы. Роту поддерживали взвод 82-мм минометов, отделение противотанковых ружей и два 45-мм орудия. Когда танки стали подходить к переднему краю, рота обрушила на них шквал огня. Враг и на этот раз отступил.
1 декабря штаб 31-й армии, в состав которой входил и 2-й батальон 937-го полка, получил приказ фронта: готовить крупную перегруппировку и большое наступление. В наступление пойдут не отдельные батальоны и полки, а вся армия. Для всех наших это был праздник. Как долго ждали этого слова «наступление»! Армию пополнили двумя дивизиями, вооружением, артиллерией. Наступление было назначено на 4 декабря.
В ночь с 5 на 6 декабря, передав свои обжитые позиции 29-й армии 937-й, полк скрытно прошел по заснеженным дорогам свыше шестидесяти километров на юго-восток и вышел на исходный рубеж, на левый берег Волги против поселка Власьево, с тем, чтобы нанести удар в правый фланг противника. Немцы просмотрели эту подготовку, и, как потом подтвердили пленные, наше наступление для них явилось полной неожиданностью. Разведка доложила, что правый, крутой берег Волги превращен немцами в ледяные горы. Саперы спешно готовили настилы на лед для переправы танков и тяжелой артиллерии. В подразделениях прошли короткие митинги, Людей охватило воодушевление: отступлению конец, идем вперед.
Днем 5 декабря после авиационной и 45-минутной артиллерийской подготовки, закончившейся залпом «катюш», дивизии первого эшелона форсировали Волгу, не смотря на сильный огонь врага, прорвали его оборону. К сожалению, не смогла преодолеть сопротивление противника лишь 256-я дивизия.
К утру 6 декабря под прикрытием темноты 937-й полк тремя батальонами все же форсировал Волгу по льду. Для преодоления крутого ледяного берега были приспособлены лестницы. Поселок Власьево был взят штурмом.
8 декабря 256-я дивизия вышла на железную дорогу Москва-Ленинград.
9 декабря Начался сильнейший снегопад, хотя еще накануне стояла солнечная погода с температурой воздуха -33 оС. Снегопад занес все дороги и тропы. Автотранспорт не смог двинуться с места. Боеприпасы, продовольствие, горючее помогло доставить местное население на лошадях и санях. Батальон к исходу дня перерезал шоссе Тургиново - Калинин к югу от города.
К утру 10 декабря развивая наступление, два батальона полка овладели деревней Никифорово, где было захвачено 30 пленных и 4 орудия. Вражеские орудия тут же развернули и открыли огонь по отступающему противнику. На захваченном командном пункте работал немецкий полевой телефон. Бойцы позвонили по нему и сказали только одну известную им фразу на немецком языке: «Гитлер капут». В этом бою рядовой Бежев подполз к блиндажу, из которого бил вражеский пулемет и забросал его гранатами. Командир дивизии назначил отважного воина командиром отделения и наградил его орденом Красной Звезды.
13 декабря, воодушевленные успехами наступательных боев, бойцы 937-го полка штурмом овладели деревней Кольцово, а затем Малыми и Большими Перемерками, деревнями Бобачево и Бычково к юго-востоку от города.
15 декабря полк вышел на окраину Калинина. Коммунисты, старшина Пересыпкин, сержанты Давыдов и Мохов, узнав о том, что наши уже в Калинине, сбежали из госпиталя, догнали свой полк и пошли в бой. Разведка доложила, что немцы, прикрываясь группами заграждения, готовятся к поспешному отходу.
16 декабря полк атаковал противника и вышел к комбинату КРЕПЗ. Одновременно с севера в город ворвалась 243-я дивизия 29-й армии, а 250-я дивизия штурмовала городские укрепления врага с юга. Развивая дальнейшее наступление, полк достиг улицы Вагжанова и на Советском переулке в центре города соединился с частями генерала Поленова.
Вот и наступил этот час. По фронту разнеслась весть - Калинин освобожден! Над городом взвился красный флаг…
А 2-й батальон 937-го полка 256-й стрелковой дивизии ушел, куда-то на запад, навечно оставив несколько сот своих бойцов на Исаевском ручье в городе Калинине (ныне Тверь).
Источники
1 Все факты для статьи взяты из книги «На правом фланге Московской битвы» - Тверь: Моск. рабочий, 1991.