Александр Каллистов

Точный расчёт

В год 60-летия Победы не ушедшие по возрасту из жизни ветераны - участники этой войны - стремятся сохранить для потомков как можно больше правдивых воспоминаний об этих исторических для судеб нашей Родины годах, месяцах, днях, даже минутах. Вот и мне хочется поделиться с читателями маленьким эпизодиком, всего тридцатью минутами одного из боевых дней этой войны. Почему я выбрал именно этот эпизод, я объясню в конце рассказа.

В этом эпизоде всего два действующих лица: я, гвардии рядовой 54-го гвардейского миномётного полка и командир этого полка гвардии подполковник Иван Ефремович Лавринович. О себе писать нечего - рядовой солдат- труженик войны, не совершивший ничего выдающегося, заслуживающего особого внимания читателей. Но вот о командире полка надо сказать особо. Это был внешне суровый, требовательный командир. Но он всегда заботился о солдате. Это не могло не остаться незамеченным. Личный состав звал его за глаза «батей». А ведь такое звание командиру не мог присвоить даже Верховный Главнокомандующий. Воины любили его суровой солдатской мужской любовью и готовы были в любой момент отдать за него жизнь. Эти же чувства разделял и я. Они не изменились по заверше

Итак, осень 1944 года. В глубокой тайне готовится фронтовая операция 3-го Белорусского фронта. Как это уже вошло в практику, на участке намеченного прорыва планировалась артиллерийская подготовка. Сигналом к её началу намечался залп «Катюш». Произвести этот залп было поручено нашему полку. Незадолго до начала на командном пункте командира нашего полка внезапно заболел радист. И хотя в полку я выполнял обязанности простого связиста, командиры вспомнили, что в моей красноармейской книжке отмечено об окончании мной Горьковской военной школы радиоспециалистов и присвоении квалификации «радист 3-го класса» (ВУС-53 - «радист артиллерийских частей»). Мне было приказано заступить на дежурство у радиостанции. До начала операции оставалось менее получаса.

За пять минут до начала операции я включил рацию для проверки связи, но… то же сделали радисты и всех других артиллерийских частей. В эфире поднялся невообразимый гомон, каждый выкрикивал позывной своего корреспондента и свой позывной. Разобрать что-либо было совершенно невозможно. Когда секундная стрелка пошла на последний оборот, командир полка вынул пистолет из кобуры. Твёрдым и громким голосом он сказал только три слова: «Дай мне связь!».

В эти несколько страшных секунд я думал не о себе. Я представил последствия невыполнения мной этого приказа. В положенное время, не услышав и не увидев залпа «Катюш», артиллеристы решат, что операция отменена или отложена на другое время. Расчёты отойдут от орудий, пехотинцы уйдут из огневых ячеек в блиндажи, командир какой-либо батареи решит, что он что-либо не понял и даст приказ открыть огонь. Эффект внезапности будет потерян, противник насторожится и примет предохранительные меры. Наш замысел будет раскрыт и операция сорвётся, не начавшись.

Я вспомнил в эти секунды весь мой практический опыт точной настройки, который я начал приобретать ещё до войны на специально дооборудованном моим школьным товарищем Л.Г. Егоровским приёмнике СИ-235, Тогда я даже поймал и прослушал часть речи Гитлера на съезде нацистской партии, благодаря тому, что тогда я немецким владел свободно. Этот опыт я затем усовершенствовал на практических занятиях в Горьковской военной школе радиоспециалистов. И вот сквозь гомон я услышал голос командующего гвардейскими миномётными частями 3-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта Сергея Фёдоровича Ниловского, который открытым текстом кричал: «Лавринович, давай!, Лавринович, давай!».

Я даже не сказал, а только выдохнул одно слово: «Есть!». Лавринович сказал тоже только одно слово: «Залп!». Это слово повторил телефонист, на полевом коммутаторе которого на одной прямой линии были подключены огневые позиции всех трёх дивизионов нашего полка. В свою очередь это единственное слово повторили телефонисты дивизионов. Командиры дивизионов нажали спусковые крючки пистолетов, выстрелы которых означали команду о начале залпового огня. Сидящие в кабинах за пультами командиры орудий начали вращать рукоятки колёсиков включения электродов на направляющих и «заработали» все 24 боевые машины нашего полка.

Ещё не все мины сошли с направляющих наших установок, как дружно загрохотала артиллерия. Я опустил голову на сложенные руки и не видел, как командир полка поставил пистолет на предохранитель и вложил его в кобуру. Фронтовая операция продолжалась по разработанному командованием плану.

Почему сегодня из числа многих и многих я вспомнил именно этот эпизод? Время операции было точно определено, с учётом множества факторов, с началом залпа наших «Катюш». Это ведь тоже широко использовалось. Ведь даже Гитлер, планируя дату начала нападения на СССР, учитывал действия до двух десятков факторов. В октябре 1917 года В.И. Ленин на заседании Военно-революционного комитета сказал примерно следующее: двадцать четвёртого рано, двадцать шестого будет уже поздно, восстание надо начинать двадцать пятого. Он правильно и мудро учёл при этом множество факторов и, даже не будучи военными, подходил к восстанию как к военному искусству.

Сегодня Ленина нет с нами, его может заменить только коллективный разум партии. При этом партию всё время будут толкать на преждевременное, неподготовленное при не созревшей революционной ситуации выступление. И будут это делать, с одной стороны, хорошо подготовленные и преданные режиму провокаторы, а с другой - чурающиеся тяжёлой, изнурительной, неблагодарной черновой работы по подготовке революции нетерпеливые леваки. Деятельность и тех, и других одинаково вредоносна.

В заключение, перефразируя слова известного чешского коммуниста Юлиуса Фучика, скажу: «коммунисты, я люблю вас, я всегда с вами. Будьте бдительны!».

Ноябрь 2005
Написать
автору письмо
Ещё статьи
этого автора
Ещё статьи
на эту тему
Первая страница
этого выпуска


Поделиться в соцсетях

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
№3(13) 2005
Новости
К читателям
Свежий выпуск
Архив
Библиотека
Музыка
Видео
Наши товарищи
Ссылки
Контакты
Живой журнал
RSS-лента