Александр Лбов

Реаниматорам экономизма
или
певцам буржуазного подхвостья в рабочем движении

Не будет ни для кого новостью, если сказать, что современное комдвижение в РФ испытывает жесточайший дефицит идеологов. Действительно, среди демонстрантов, топчущихся на площадях под красными флагами, мало людей, которые хотя бы интересуются марксизмом, пытаются решить насущные теоретические проблемы движения. Основная масса топтунов взглядом коршуна обшаривает прилавки в надежде, что какой-то чужой дядя сделает за них всю идеологическую работу, а они своими тушками бодро присоединятся к «вождю». Хуже того, на партийных заседаниях и в публикациях появляются иждивенческие предложения обратиться к «ученым РУСО» или деятелям других организаций, вплоть до совсем не коммунистических, с просьбой разъяснить возникающие ситуации, будь то положения марксизма (например, о заработной плате) или причины современного кризиса. Печально, что даже члены Идеологической комиссии ЦК РКРП ищут и находят авторитеты «на стороне». В партии, в которой многие знают, сколько внимания уделяли реальные большевики идеологическому воспитанию и развитию каждого члена партии, такая ситуация, выглядит дико. А в каждой ненормальной ситуации на теле движения начинают вырастать разного рода паразиты, которые пользуются теми или иными слабостями организма, сами из себя ничего не представляя. В частности, имитируя идеологов.

В этой статье речь пойдет об одном из них - Сергее Новикове, претендующем на руководство идеологией в МК РКРП-РПК. Мнить-то он себя идеологом, мнит, но реальное качество его «теорий таково», что над большинством его работ многие смеются сквозь слёзы.

Например, на «Политклубе» при МК РКРП он сформулировал программу партии на выборах в Москве следующим образом 1 :

«Что я считаю такими основными направлениями? Основной лозунг так должен звучать, я считаю: «Москва - для всех, не только для богатых!» Мне на этот лозунг иногда возражают, мол, а как же - значит, для богатых тоже? Да, для богатых тоже - тоже постольку, поскольку они являются москвичами. Но важно подчеркнуть вот это противопоставление: «всех» и «богатых» И вот этот лозунг это делает. Может быть, будут предложены другие формулировки, мы этот вопрос ещё будем обсуждать и принимать в окончательном варианте нашу программу, но, тем не менее, это будет так.»

Не останавливаясь на вопросе логического противоречия в лозунге, замечу, что этот лозунг и есть «ясный ответ» москвичам на большинство вопросов, потому что далее по тексту основных проблем в Москве Новиков видит пять, и все они с реальными проблемами трудящихся связаны лишь косвенно:
- рабочее законодательство: («одним из первых вопросов, мне кажется, должен быть вопрос о том, что может сделать Московская городская Дума в плане трудового законодательства.») в виде «помощи» рабочим бастовать. («Российская демократия прежде всего лишает рабочий класс России права на забастовки, которые ещё с горбачёвских времён по закону 1989 г. были благополучно запрещены на 80 % предприятий, которые принадлежат к определённому набору отраслей, закреплённых в законе, и эти запреты потом были ещё более усилены. Тем самым прежде всего рабочего России сейчас лишили права на забастовку. Это право должно быть ему возвращено. Это может быть частично сделано на городском уровне»)
- приватизация предприятий ЖКХ: («В своей конечной стадии эта реформа предполагает приватизацию тех компаний, которые оказывают услуги на рынке ЖКХ, после чего эти компании будут такими же средствами приложения капитала, как торговля, производство, игорный бизнес (вытесненный, правда, сейчас из Москвы, говорят), ну и ряд других традиционных отраслей приложения капитала. Наша позиция должна заключаться в том, чтобы этого максимально не допустить».)
- пробки: («Третий вопрос, который решают и не могут решить буржуазные партии - это вопрос общественного транспорта и пробок в Москве».)
- точечная застройка: («Четвёртый момент касается проблем точечной застройки»)
- «исторический облик» города: («История и архитектура - не дадим в обиду наше прошлое!»)

Иными словами, это все, что он может сказать относительно проблем москвичей. Вопросы безработицы и социальной защиты он не рассматривает, вопросы роста цен как на продукты питания, так и на коммунальные платежи он тоже не рассматривает. Как будто неприватизированные предприятия не вздувают в настоящее время цены. Вопросы социальной инфраструктуры перед ним также не стоят - все хорошо и замечательно в больницах, детских садах, школах. Только вот рабочим бастовать не дают, да приватизируют ЖКХ, и дома в сквериках строят, да, еще пробки и переименования. Прямо-таки слава Лужкову. Не Москва, а рай земной. А то, что в Москве гражданину без паспорта ступить нельзя - заметут в ментовку, это ж такая ерунда по сравнению со смягчением гипотетического права рабочих на забастовку.

Действительной коммунистической программой на этих выборах было бы отстаивание мер по улучшению социальной инфраструктуры, выделении средств на социальные программы, обложение буржуазии социальными налогами в пользу малоимущих и трудящегося большинства. Иными словами, максимальным ограничением буржуазии в пользу трудового населения. Вместо куцего «частичного возвращения» права на забастовку (то, что этим правом даже в условиях самого мягкого законодательства пользуется ничтожное количество рабочих, Новикову невдомек) необходимо четко говорить, что коммунисты будут отстаивать вопрос о ВЗЯТИИ ВЛАСТИ рабочими, и в качестве депутатов пытаться проводить политику по формированию органов власти рабочего класса. Та же мера по введению бесплатного проезда в общественном транспорте должна быть не способом борьбы с пробками, как у Новикова, ради привлечения внимания населения к метро, а стремлением коммунистов снять с трудящегося населения Москвы расходы на транспорт. Бороться не за правительственную собственность на предприятия ЖКХ, а за снижение коммунальных тарифов, при этом даже неважно, в чьей собственности будет находиться предприятие, если эту меру удастся осуществить. Не «согласование» точечной застройки должно заботить московского коммуниста, а пополнение и существенное увеличение жилищного фонда для бесплатной раздачи жилья нуждающимся, установка рабочего контроля за его распределением. Сотни тысяч людей снимают квартиры, не имея жилья, а Новикова заботит только вопрос о том, как бы стройка во дворе спать не мешала - ну не позор ли!

Всякий москвич, не понаслышке знакомый с жизнью в Москве, глядя на эту «предвыборную программу» легко обнаружит фрагментарность мышления ее автора, его полную оторванность от реальной жизни. Ведь все перечисленные Новиковым «проблемы» - это все те вопросы, относительно которых были какие-либо громкие протесты или публикации в протестной прессе. Иными словами, Новиков просто повторил все то, о чем писали в газетах, не разобрав вопрос в главном. Практически все проблемы и способы решения этих проблем не имеют никакого отношения к коммунизму - право на забастовки отстаивают любые профсоюзники (как без забастовки торговаться с предпринимателем), точечную застройку истово клянут разнообразные либералы, «исторические названия» защищает, чаще всего, разномастная клерикальная публика. Я понимаю субъективное желание Новикова понравиться сразу всем, но это желание и программа партии несколько не согласуются в данном случае. В неприватизиции ЖКХ также собственно коммунистических интересов нет, это вполне буржуазное требование, многие предприниматели больше доверяют государству как монополисту, чем собрату-буржую. С государством легче договориться, дал чиновнику откат - и плати аренду дешевле, с частником такой фокус явно не пройдет. То, что эта мера позволит снизить или сдержать рост цен на коммунальные услуги - наивная утопия, опровергаемая динамикой цен за все 18 лет, начиная с 1992 г. Когда на эту удочку ведутся неграмотные пенсионеры - это вопрос один, а когда это же повторяют люди, претендующие на право называться коммунистами, то это уже не лезет ни в какие ворота. Пробки, упомянутые в докладе отдельным пунктом, клянут все - от мала до велика, но вот сделать платный въезд в центр, как предлагает Новиков, в автосообществе предлагают, обычно, автолюбители с большими доходами, а вовсе не пролетарии. Новиков подобрал на буржуазной свалке старую заезженную либеральную идею о том, что на дороги автолюбителей надо выпускать по цензовому признаку. А то разъездилось всякое быдло на «тазиках».

Вроде бы, полный примитив, не имеющий ничего общего с марксизмом и программой коммунистической партии - но ведь слушают, выкладывают на центральный партийный сайт, выражают восторги. А почему? Потому что дефицит идеологически состоявшихся кадров.

Ничем иным не могу объяснить, что Московской организацией был благосклонно принят и доклад на теоретическом семинаре МО РКРП-РПК 23 июня 2009 г., который Новиков озаглавил как «Экономическая борьба и марксизм: история, теория и современность».

Потому что только очень невежественные люди могли восхищаться этим произведением одинаково невежественной и спекулятивной мысли. Уже в первом пункте тезисов Новиков кормит своих доверчивых прямоходящих сказками про «Манифест Коммунистической партии». Ничтоже сумняшеся, наш курилка утверждает, что

«Из буржуазной политической экономии следовало, что если в процессе продажи своей рабочей силы пролетарий отдаёт капиталисту столько же, сколько от него получает, то тогда рост прибылей капиталистов возможен только через постоянное обесценение труда рабочих, т.е. через абсолютное обнищание рабочего класса. Именно эта точка зрения нашла выражение в итоговых работах первого этапа развития марксизма: в «Манифесте Коммунистической Партии» Маркса и Энгельса и в «Принципах коммунизма» Энгельса.»

Этот бред рассчитан на людей, явно незнакомых с «Манифестом коммунистической партии». Новиков утверждает, что в Манифесте нашла «выражение» точка зрения «именно» полностью соответствующая «буржуазной политической экономии». На самом деле в концепции «последнего часа» Сеньора и вообще в буржуазной политической экономии утверждалось без стеснения, что, во-первых, товар на рынке просто продается с наценкой, оттуда и появляется прибыль, т.е. прибыль появляется в сфере обращении, а рабочему всегда оплачивается его труд полностью. Во-вторых, особенно Сеньёр, утверждал, что в рыночной цене товара воплощается необходимость: 1. возместить израсходованный капитал, 2. возместить израсходованные основные и оборотные средства, 3. полностью выплатить заработную плату, равную затраченному труду, и только после этого 4. капиталист вправе потребовать от рабочего всего дин час дополнительного труда, чтобы, продав продукт именно этого, последнего часа, получить хоть какую-нибудь прибыль.

В «Манифесте» Маркс прямо и недвусмысленно пишет:

«Издержки на рабочего сводятся поэтому почти исключительно к жизненным средствам, необходимым для его содержания и продолжения его рода. Но цена всякого товара, а следовательно и труда, равна издержкам его производства. Поэтому в той же самой мере, в какой растет непривлекательность труда, уменьшается заработная плата».

То есть, прямо противоположное. Единственная претензия у марксистов в «Манифесте» к Марксу - это терминологическая, Маркс использует термин «труд» вместо понятия «рабочая сила». Для Маркса периода Манифеста пролетарий отдает как раз гораздо больше, Новиков передергивает - говоря о цене рабочей силы, называя ее «трудом» Маркс говорит об издержках на рабочего, а не издержки на производство продукта труда. И потому отношение Маркса и Энгельса в «Манифесте» к экономической борьбе ничем не отличается от более позднего их отношения.

Маркс пишет:

«Рабочие начинают с того, что образуют коалиции против буржуа; они выступают сообща для защиты своей заработной платы. Они основывают даже постоянные ассоциации для того, чтобы обеспечить себя средствами на случай возможных столкновений. Местами борьба переходит в открытые восстания. Рабочие время от времени побеждают, но эти победы лишь преходящи. [!!!! - А.Л.] Действительным результатом их борьбы является не непосредственный успех, а все шире распространяющееся объединение рабочих.»

Из игнорирования же факта относительного обнищания как раз и следует та «мусль», усиленно проповедуемая «экономистами», что возможно добиться экономической «борьбой» улучшения - ибо если пролетариат только нищает, а прибыль есть следствие только абсолютного обнищания, то экономическая борьба есть прямая экспроприация капиталиста, эрго, революция. Новиков же все ставит с ног на уши и приписывает Марксу заведомо оппортунистический тезис, это напоминает вора, который громче всех кричит «держи вора». Совершенно понятно, зачем он это делает. На фоне мнимых «ошибок» Маркса реальный экономизм, который Новиков взялся защищать, выглядит сущим баловством.

Из Манифеста же отнюдь не следует отсутствия относительного обнищания, кстати. Фраза «Наоборот, современный рабочий с прогрессом промышленности не поднимается, а все более опускается ниже условий существования своего собственного класса» означает только то, что НА ДАННОМ ЭТАПЕ (то есть на середину 19 века) пролетариат опускался ниже уровня РЕМЕСЛЕННОГО пролетариата, то же самое, что на этапе разложения патриархального рабства сказать, что «современный раб с прогрессом ирригации не поднимается, а опускается ниже уровня своего класса». Похоже, что Новиков, читая Маркса, не улавливает контекста.

Вышеприведенный тезис, вообще, никак не связан с вопросом абсолютного/относительного обнищания, как Маркс ставил это в «Капитале». Маркс абсолютное обнищание пролетариата связывал с периодическим и закономерным ростом резервной армии труда:

«Относительная величина промышленной резервной армии воз-растает вместе с возрастанием сил богатства. Но чем больше эта резервная армия по сравнению с активной рабочей армией, тем обширнее постоянное перенаселение, нищета которого обратно пропорциональна мукам его труда...» (Капитал, т.I)

Новиков же все это смешивает, и у него получается смешной недотепа Маркс, который за 4 года с момента начала своих экономических исследований так и не додумался сравнить относительное количество богатств двух классов. Карлейль додумался, а Маркс - ну никак без буржуазной революции не мог до этого дойти.

Пункт 2 Новиков писал, явно рассчитывая на читателя, незнакомого ни с биографией Маркса, ни с историей экономических учений. Новиков пишет:

«Поражение европейской революции 1848 года побудило Карла Маркса и Фридриха Энгельса обратиться к политической экономии, что нашло выражение в многолетней работе Маркса над «Капиталом», а также в ряде произведений Энгельса. Результатом этого обращения стало, в частности, открытие особой природы товара «рабочая сила.»

Но вот незадача - Маркс обратился к политэкономии не в 1848, а в 1844, на этот счет есть «Экономико-философские рукописи», прибавочный труд «открыл» не Маркс, а Риккардо. Риккардо уже выделял долю необходимого труда в зарплате. Отрицание же экономизма у Маркса не связано с открытием относительного обнищания - даже если поверить Новикову, что Маркс до 1848 года об относительном обнищании ничего не знал, но, тем не менее, в «Манифесте», он говорит о бесперспективности экономической борьбы как таковой. Эти спекуляции «экономистов» на одной фразе, что всякая классовая борьба есть борьба политическая, обрыдли уже и без Новикова. Только Новиков теперь спекулирует на этой фразе с обратным вектором. Представление о тезисе об относительном и абсолютном обнищании как источнике экономизма на редкость поверхностно, потому как действительным источником экономизма в МО является преклонение перед стихийностью, вытекающее из непонимания связи между базисом и надстройкой, неверное определение понятия класса, а в общем плане - философский идеализм, когда общество не воспринимается как особая форма материи.

Новиков жульнически приписывает своим оппонентам, которые выступали против увлечения партийцев экономизмом, отрицание относительного обнищания, хотя ни одного факта привести не сможет. В примечании к своим обвинениям Маркса в забытьи относительного обнищания он пишет:

«До сих пор даже в коммунистическом движении можно ещё встретить людей, которые в понимании этого вопроса остались на уровне «Манифеста Коммунистической Партии», т.е. на уровне первого этапа развития марксизма…. Такие взгляды, поэтому, не только глубоко ошибочны теоретически, но и крайне вредны практически, так как под влиянием таких людей поле организации экономической борьбы объявляется стихийным, руководство этой борьбой - ненужным, а сама эта борьба представляется ими чисто стихийным самопроизвольным естественным процессом, который не требует никакого сознательного вмешательства. По существу это капитулянтская точка зрения, которая может привести к тому, что очень скоро во главе рабочего движения окажутся не коммунисты, а немцовская «Солидарность».

Собственно, механизм перехода тезиса об отсутствии относительного обнищания в отрицание экономизма у него не раскрыт, Его утверждение, что те, кто отрицают относительное обнищание, отрицают и необходимость экономической борьбы, есть утверждение, аналогичное приказу копать от забора и до обеда. Далее Новиков повторяет стандартный бернштейнианский тезис:

«Таким образом, даже если пролетарий становится сегодня немного богаче, чем вчера, то по сравнению с правящими классами он всё равно будет беднее, так как эти классы богатеют быстрее, чем он. Из этого следует, что экономическая борьба рабочего класса не только способствует его организации, но и может значительно улучшить положение пролетариата в буржуазном обществе путём сокращения рабочего дня, улучшения условий труда и роста заработной платы.»

Новиков просто упивается идей того, что он шагнул дальше Маркса времен Манифеста в вопросе понимания проблемы относительного обнищания. Спекуляция Новикова состоит в том, что, если признать, что обнищание рабочих абсолютное, то это поймёт даже самый тупой рабочий и отправиться на стихийную борьбу сам, а поскольку сегодня господствует относительный тип обнищания, то рабочие это самостоятельно понять не могут и поэтому нужны коммунисты, которые будут поднимать пролетариев на экономическую борьбу через пропаганду коммунистов, как людей Новикова, открывшего тайну относительного обнищания. Главная дурость новиковского утверждения состоит в том, что в развитых капстранах, где преобладает относительный тип обнищания, миллионные забастовки и массовые погромы происходят без сколь-нибудь заметного вмешательства коммунистов. Рабочий, делающий своими руками «линкольны» понимает, что он не может его купить никогда и это злит рабочего больше, чем вся «кумунистическая» пропаганда Новиковым необходимости забастовок за подъём зарплаты до уровня, когда ты… все равно не можешь купить «линкольн». Поэтому, сегодня в Европе и Америке, когда пролетарии, подогретые бреднями местных новиковых из «Норд стар компас», вываливают на улицы, то ничего кроме сожжения мусорных баков и «линкольнов» они не делают и не требуют.

Новиковы все напрочь забывают, что относительное повышение жизненного уровня
1. есть лишь ИНДЕКСАЦИЯ, то есть, в целом, запаздывающее поддержание прежнего уровня жизни
2. неизбежно отстает от растущих объективных требований общественной жизни. Иными словами, экономизм есть не ПОВЫШЕНИЕ образовательного уровня рабочих, увеличение степени их экономической свободы и возможностей для развития, а поддержание себя от ОКОНЧАТЕЛЬНОГО ОПУСКАНИЯ. Мысль, что экономизм ПОДНИМАЕТ положение рабочего, есть типичное преклонение перед стихийностью, потому что действительно поднимает рабочего при ЛЮБОМ экономическом его положении только обогащение его мозга ЗНАНИЯМИ, а первейшей предпосылкой этого является не столько возможность смотреть телевизор на два часа больше, а марксистская работа по обществоведческому образованию рабочих. Представление новиковых, что им, новиковым, надо бороться за болотную копейку, потому что рабочий на эту болотную копейку пойдет купит гениальный труд Новикова, ни на чем не основано. История знает только одиночек, которых объективно благоприятные условия, без существенной работы интеллигентов «извне», подвинули к политическому просвещению. Но зато знает множество примеров, когда самые бесправные и забитые рабочие, заинтересовавшись марксизмом, урывая от сна крохи, старательно учились политграмоте.

Маркс в той самой работе, на которую Новиков ниже ссылается, когда утверждает, что экономизм «улучшает» условия жизни пролетариата, ни разу не пишет об УЛУЧШЕНИИ. Например, он рассматривает тот случай, который Новиков принимает за «улучшение» абсолютного материального положения:

«Вследствие роста производительности труда то же самое количество жизненных средств, в среднем ежедневно потребляемое рабочим, может понизиться в цене с 3 до 2 шилл., другими словами, для того чтобы воспроизвести эквивалент стоимости ежедневно потребляемых жизненных средств, вместо 6 часов рабочего дня потребуется только 4 часа. Теперь рабочий сможет купить за 2 шилл. столько же жизненных средств, сколько раньше он покупал за 3 шиллинга. Стоимость труда действительно понизилась бы, но при этой уменьшившейся стоимости труда рабочий располагал бы тем же количеством товаров, что и прежде. Прибыль в этом случае повысилась бы с 3 шилл. до 4, а норма прибыли - со 100% до 200%. Хотя абсолютный уровень жизни рабочего остался бы прежним, его относительная заработная плата и вместе с тем его относительное общественное положение, положение его по сравнению с капиталистом, ухудшилось бы. Сопротивляясь этому понижению относительной заработной платы, рабочий требовал бы только известной доли в том, что дают возросшие производительные силы его собственного труда, и стремился бы только сохранить [!!!!] свое прежнее относительное положение на социальной лестнице. Так, после отмены хлебных законов английские фабриканты, совершив вопиющее нарушение торжественных обещаний, которые они давали в пору агитации против хлебных законов, понизили заработную плату в общем на 10%. Сопротивление рабочих на первых порах оказалось безрезультатным, но потом, вследствие обстоятельств, на которых я не могу сейчас останавливаться, потерянные 10% были отвоеваны вновь.»

Иными словами, по Марксу, борясь экономически, пролетарий лишь СОХРАНЯЕТ относительное положение на социальной лестнице, иными словами, относительно возросших возможностей развития все равно топчется на месте. Факт относительного обнищания никоим образом не ведет к росту уровня жизни в результате экономического сопротивления. Маркс специально пишет для английских новиковых резюме, утверждая совершенно противоположное тому, что приписал Марксу Новиков:

«Во всех рассмотренных мною случаях, - а они составляют 99 из 100, - мы видели, что борьба за повышение заработной платы идет лишь следом за предшествующими изменениями, что она есть неизбежный результат предшествующих изменений в размерах производства, в производительной силе труда, в стоимости труда, в стоимости денег, в продолжительности или интенсивности выжимаемого труда, в колебаниях рыночных цен, обусловленных колебаниями предложения и спроса и соответствующих различным фазам промышленного цикла; словом, эта борьба является противодействием, которое труд оказывает предшествующему действию капитала. Рассматривая борьбу за повышение заработной платы независимо от всех этих обстоятельств, принимая во внимание только изменения заработной платы и упуская из виду все другие изменения, обусловливающие их, вы исходите из ложной предпосылки, чтобы прийти к ложным выводам.»

Я даже не знаю, чего у Новикова больше - то ли невежества, то ли наглости так откровенно врать.

Пункт 3 с тезисом, что «В результате (экономической профсоюзной борьбы) пролетариату Западной Европы в целом удалось превратить абсолютное обнищание в относительное», вообще, бредов в целом. Новиков в упор не понимает, что рабочие ОДНОВРЕМЕННО испытывают и относительное, и абсолютное обнищание, просто в исторически разных условиях разные группы рабочих испытывают преимущественно тот или иной вид обнищания. В той же работе «Заработная плата, цена и прибыль» Маркс рассматривает как имеющие место одновременно оба случая. По Новикову же, получается, что объективная тенденция - это переход от абсолютного обнищания к относительному. Типичное бернштейнианство в классическом виде. Тем более бредово утверждение, что только благодаря этому чудесному превращению «во второй половине XIX века фактически был завершён процесс соединения научного социализма с рабочим движением, начатый ещё в Союзе коммунистов во второй половине сороковых годов XIX века.» Иными словами, по Новикову соединение рабочего движения с научным коммунизмом зависит не от усилий марксистов по пропаганде науки в рабочей среде, а автоматически - от стихийного развития экономического сопротивления. И чем, спрашивается, это отличается от идеи «экономистов», что рабочий «сам» из своих боданий с предпринимателем выдумает научный социализм и революционное сознание?

Тихим маразмом веет от мысли, что процесс соединения рабочего движения с научным коммунизмом «завершился» к концу 19 века. Спрашивается, а что тогда большевики делали среди рабочих после этого периода? В домино играли? Где результат этого объединения в Европе? И к чему были все эти дискуссии о профсоюзах после победы революции? В пункте 3 Новиков говорит о появлении течения, которое желало ограничиться экономизмом и перечисляет известных западных бернштейнианцев - спрашивается, откуда они взялись, если процесс был завершен, и научный социализм соединился с рабочим движением? О завершении можно было бы говорить, если бы эти люди и знаменовали собой «научный социализм», но наличие людей с явно ненаучными идеями о завершении процесса никак не говорит.

Пункт 4 тезисов радует нас светлыми открытиями одинокого ума:

«Только с переходом от пропаганды к агитации, который произошёл по инициативе В. И. Ленина в середине девяностых годов XIX века, с переходом к сознательной организации этой борьбы стало возможным объединение трёх форм классовой борьбы пролетариата: экономической, политической и теоретической.»

«Переход от пропаганды к агитации» - это звучит крайне смешно. То есть, предпосылками формирования РСДРП было не теоретическое оформление программы партии, а просто механическое упрощение и тиражирование материалов. Приехали. Ленин, оказывается, «соединил три формы борьбы - экономическую, политическую и теоретическую», только беда вот, что эти теоретическая борьба с политической никогда разъединены не были, ибо всякая политическая теория есть политика, и никакая политика невозможна без теории, про партийность философии Новиков, как я понимаю, никогда не слышал. Экономическую же борьбу никто ни с чем не соединял, постольку поскольку она самодостаточна и не требует никаких соединений. Для экономизма не нужна теория - экономисты замечательно обходятся примитивными поверхностными идейками наподобие возможности улучшить благосостояние без всяких революций, политики экономизму тоже не надо - потому что экономизм уверен, что экономической борьбы достаточно для повышения жизненного уровня рабочих. Экономической борьбой, наоборот, пользовались для разворачивания политической агитации, но Новикову, похоже, этого не понять, как можно чем-то пользоваться, но не соединять. Не знаю, поймет ли он такой пример - для того, чтобы пользоваться зубной щеткой, необязательно вживлять ее в челюсть. Вот так и тут, экономическая борьба отдельна, политическая отдельна, на экономические стачки можно и нужно приносить политическую литературу и вести политическую агитацию. Но зачем в политику тащить экономизм? Или вместо того, чтобы засунуть щетку в рот, Новиков при ежедневной чистке зубов выламывает себе челюсть?

Экономизм также не мог быть «проявлением» соединения теоретической и политической борьбы, хотя бы потому, что существовал задолго до всяческих марксизмов. Новиков приписывает этому соединению «рабочие законы»... 1896 года, принятые задолго до того, когда можно было говорить о партии и ее марксистской программе. Вопрос о тактике относительно экономического движения был рассмотрен только в работе «Что делать», то есть 1902 год, на 8 лет позже. Новиков опять ставит все с ног на голову - у него не работа социал-демократов в рабочем движении и теоретическое оформление движения стали базой для формирования партии, а совокупившиеся где-то «на небеси» «три формы» породили РСДРП. Из исторических фактов Новиков стряпает винегрет, густо перемешанный с лапшой. Борьбу Ленина против отзовизма в 1906 году он представляет как борьбу ЗА экономизм:

«В то же время В. И. Ленину приходилось выступать и против отдельных проявлений левацкого пренебрежения экономической борьбой, которое наблюдалось у некоторых большевиков и отзовистов, пытавшихся противопоставлять этой борьбе подготовку вооружённого восстания. В борьбе с этим недомыслием Ленин неизменно подчёркивал, что любая политическая борьба, в том числе и декабрьское вооружённое восстание в Москве, могут иметь силу лишь в том случае, если будут тесно связаны с экономической, прежде всего стачечной борьбой рабочего класса».

Отзовизм в объективной реальности, которой Новиков упорно пренебрегает, был фактически ПОСЛЕ декабрьского восстания, а не ВМЕСТО, эта новиковская перетасовка дат рассчитана на дурачков, ни разу не читавших даже «Краткого курса истории ВКП(б)». Позицию Ленина по вопросу ПОЛИТИЧЕСКОЙ тактики в 1905-07 гг. Новиков превратил в позицию относительно экономической борьбы. Для него разницы нет - что Госдума, что профсоюзы. Отзовисты-то призывали к отзыву из Думы и легальных политических организаций, а не к прекращению экономической борьбы. Вопрос об экономической борьбе в то время вообще не стоял на повестке дня, она шла своим чередом, иногда пересекаясь, иногда нет, с политической.

Пункт 5 нас радует новостью - раскол рабочего движения на революционное и оппортунистическое произошел только в 1919 году. Интересно, и что же - ранее никаких революционных течений в рабочем классе не было, и оппортунистических тоже? А раскол РСДРП на большевиков и меньшевиков?

В реальности же раскол движения на оппортунистическое и революционное произошел задолго до деклараций, течения возникли и поделились практически сразу после возникновения. Так что никакого решающего влияния на отношение коммунистов к экономической борьбе этот факт не оказал.

Пункт 6 тоже доставляет радости не по-детски: Новиков сам пишет, что столь лелеемая им экономическая борьба и укрепление профсоюзов в своем логическом развитии ведут... к вымыванию коммунистов из рабочего движения.

«После второй мировой войны происходит крайне противоречивый процесс объединения профсоюзов (например, объединение АФТ и КПП в США), который объективно способствует усилению рабочего движения, но в то же время происходит и вымывание из профсоюзов коммунистов и революционных марксистов, в результате всё движение в целом становится слабее в качественном отношении.»

Так вот ради чего Новиков нас на протяжении всей статьи убеждает в важности и нужности для коммунистов заниматься экономизмом и укреплять профсоюзы! Не понимая абсурдность политики американских коммунистов, которые вместо партийного строительства создавали и укрепляли профсоюзы, из которых беспринципные профсоюзные вожаки их погнали, Новиков в пункте 7 тут же рапортует о том, каких важных успехов удалось добиться рабочим от укрепления антикоммунистических профсоюзов! Для человека, называющего себя коммунистом, немыслимо при крахе почти полвека титанических усилий американских коллег радоваться тому, что «империалистические монополии и буржуазное государство получают возможность пойти на значительные уступки рабочему классу, а, с другой - общее профсоюзное и левое движение набирает достаточную силу, чтобы эти уступки отвоевать, рабочий класс добивается в своей экономической борьбе временных, но значительных успехов.».

Впрочем, для подтверждения «великой прогрессивности» профсоюзов он продолжает кормить читателя до отвала винегретом из фактов - поражение профсоюза горняков в Великобритании он выдает за политический разгром рабочего движения. Хотя политика там была грошовая, причем исключительно буржуазная - стандартная борьба лейбористов с консерваторами.

Эти нехитрые славословия профсоюзам связаны с общеоппортунистическим явлением профсоюзного фетишизма. Не доводя анализа этого явления до его отмирания, догматически считая пользу от профсоюзов несомненной, не видя границ, за которыми относительная польза, состоящая в собирании людей в одном помещении, превращается в свою противоположность, Новиков садится в лужу и из всего опыта, наработанного коммунистами в профсоюзах, не делает никаких существенных выводов. Здесь он подобен Паниковскому, который на вполне справедливые сомнения в правильности прежней политики по увлечению экономизмом, выдает только задушевное: «Пилите, Шура, пилите».

В пункте 8 Новиков осторожно подпускает троцкизму, говоря про «правящий слой» в СССР и рабочий класс как «номинального собственника». Иными словами повторяет тезис Троцкого о том, что: а) бюрократия является классом, б) общенародная собственность в СССР не делала рабочих собственниками средств производства. Идеологическая комиссия МО, к стыду своему, этот троцкизм радостно проглотила, не задавшись вопросом, что троцкист Новиков делает в РКРП.

Для сравнения. В «Преданной революции» Троцкий пишет: «Советская же бюрократия поднялась над таким классом, который едва выходит из нищеты и тьмы и не имеет традиций господства и командованья…. В этом смысле нельзя не признать, что она есть нечто большее, чем бюрократия. Она есть единственный в полном смысле слова привилегированный и командующий слой в советском обществе.» 2

Как говорится, найдите отличия. Однако Новиков, хоть и неумело, но пытается прискорбный факт троцкизма стыдливо скрыть, ибо в следующем абзаце он говорит, что рабочие выступали против «СВОЕГО ГОСУДАРСТВА», делая вид, что он еще не определился, было ли социалистическое государство для рабочих «своим» номинально или фактически. Этот финт ему нужен для того, чтобы его никто не защучил как троцкиста - с одной стороны вякнул троцкистский тезис про бюрократию как класс, которая лишила рабочих собственности, а с другой - будет ссылаться на то, что СССР принадлежал самим рабочим.

Впрочем, этот финт также взят из троцкистского арсенала. Там же Троцкий пишет:

«Бюрократия еще не создала для своего господства социальной опоры, в виде особых форм собственности. Она вынуждена защищать государственную собственность, как источник своей власти и своих доходов. Этой стороной своей деятельности она все еще остается орудием диктатуры пролетариата.»

Почему так? Да потому что сам Троцкий четких взглядов на классовую структуру советского общества не имел, когда ему приводились аргументы в пользу общенародного характера собственности в СССР, он говорил о том, что госсобственность как бы собственность еще пролетарская, а когда надо было пнуть Сталина, то советское государство у него резко становилось орудием враждебного «бюрократического класса». Эта беспринципность самого Троцкого есть, в частности, и источник непрерывных расколов троцкизма. Новиков здесь, как самый верный последователь Троцкого, повторяет дословно все троцкистские тезисы, а идеологически сонные партийцы, собравшиеся на «теоретический семинар» благодушно потащили это на партийный сайт.

Тезисы непосредственно про профсоюзы Новиков пишет, судя по содержанию, в сильном душевном волнении. Оказывается, в России отсутствуют профсоюзы. Представляете, в Испании есть, а в РФ - нет. А еще профсоюз не должен иметь собственность, и тогда он будет «боевой», а иначе он будет бояться, что государство собственность отнимет и перестанет быть профсоюзом!

Дословно:

«рабочий класс России не имел и до сих пор не имеет такого необходимого инструмента классовой борьбы, как профсоюзы. ФНПР не являются таковыми, так как по советской традиции всё ещё объединяют работников с работодателями; они обременены унаследованной от ВЦСПС значительной собственностью, что заставляет их бояться национализации со стороны буржуазного государства и делает их незаинтересованными в росте поступлений от взносов; а главное - по кадровому составу своего руководства на верхнем и нижнем уровнях, а также по своей традиции они никогда не воспринимались и не воспринимаются как органы защиты интересов рабочих.»

Петросяну до Новикова как до Луны лесом. Профсоюз, по Новикову, от непрофсоюза отличается
- отсутствием собственности
- взносами как единственным видом доходов
- отсутствием формального членства администрации
- субъективным восприятием рабочих.

Мы-то, наивные, полагали, что профсоюз - это организация, которая осуществляет некоторые функции в системе отношений между работником и работодателем, ан нет, согласно последним открытиям все совсем не так.

Новиков притягивает за уши тезис об отсутствии профсоюзов, равно как и тезис о том, что профсоюзы ФНПР «традиционно» не защищают рабочих, исключительно потому, что по своей глупости не знает, что это НОРМАЛЬНЫЕ профсоюзы, которые нормально выполняют свою функцию - то есть, коллективно, выступая от имени рабочих, торгуются с работодателем.

Формы выполнения этой функции никакого решающего значения не имеют. Любая экономическая забастовка, какими бы она средствами не велась - будь то простая «волынка» или же выкатывание к административному зданию захваченной пушки, имеет ровно ту же цель, какую и ФНПР-овские профбоссы. Разница между «боевыми» и «небоевыми» профсоюзами только в РАЗМЕРЕ выцыганенной прибавки, а вовсе не качественная, как утверждает Новиков. ФНПР выторговывает меньше, но зато верно, плюс может иногда помочь с путевкой или медпомощью (если у профкомов остались какие санатории или поликлиники в ведении), «независимый боевой» профсоюз никаких путевок, льгот и копеечной помощи раз в полгода не может дать, зато требует прибавку побольше, но этот путь гораздо более рискован. Фактически профдвижение есть одна из форм страхования и не более, одна страховая компания обещает при меньших взносах меньшую компенсацию, другая при больших - большую, с разной степенью рисков.

ФНПР Новикову не нравится не потому, что Новиков так болеет за нужды рабочих, а потому, что дискредитирует саму идею экономизма, показывая ограниченность профсоюзов как метода борьбы за улучшение жизни и конечную точку их эволюции. Новиков и единомышленники никак не могут расстаться с засевшей в голову догматической идеей об обязательной необходимости профсоюзного движения, потому в условиях краха ФНПР они пытаются реанимировать отгнившее и разоблачившее себя под вывеской неких «боевых профсоюзов».

Коммунист понимает под профсоюзом не более, чем некоторый механизм стихийной индексации зарплаты рабочих, который для коммунистов интересен только тем, что в нем участвуют массы рабочих, собранные в одном месте одной организацией. Потому вопрос о профсоюзах в целом стоит постольку, поскольку профсоюзы охватывают массы и оказывают влияние на них. Если профсоюзы не пользуются авторитетом в массах, то для коммуниста естественный вывод - это стать самому авторитетом для масс. Новиков же вместо этого предлагает создать такой профсоюз, который будет пользоваться авторитетом. Наверное, затем, чтобы, как это было в приведенном им же примере с АФТ, коммунистов из него выперли. Вспоминается песенка из детского фильма про то, что «нормальные герои всегда идут в обход», там были слова:

«И мы с пути кривого
ни разу не свернем,
а надо будет - снова
пойдем кривым путем».

Так вот, попытки создать вместо ФНПР некие «боевые профсоюзы» как раз и являются попытками повторения кривых путей. Если у коммунистов конца 19- начала 20 века не было иных путей, кроме как кривых, то есть работать в профсоюзах, постольку поскольку они были гораздо сильней коммунистов и имели больше авторитета, то сейчас потеря авторитета профбоссами многими такими «нормальными героями» воспринимается как жуткая личная потеря. Они просто не понимают - как так, идти прямо к рабочим с политической агитацией, выработать самостоятельную политическую линию для сегодняшнего момента они неспособны, а потому согласно заложенному в головах шаблону тянут рабочее движение «в обход». С тем же результатом, к которому пришли «нормальные герои» из фильма «Айболит-66», то есть, устали, выдохлись, а результат-то нулевой. И при этом, не отступая от шаблона «партия-профсоюзы-массы» ни на шаг, Новиков в п. 10 пытается нас уверить, что «вопрос о том, должны ли коммунисты заниматься экономической борьбой, не имеет и не может иметь универсального шаблонного решения.» Впрочем, «нешаблонные решения» весьма стандартны - там и старая оппортунистическая теория о «приведении зарплаты к стоимости рабочей силы» (иначе как понимать его фразу о «недооценке товара рабочая сила» в России?), и столь же старая оппортунистическая мысль о том, что коммунистам надо «помогать» рабочим выбивать экономические уступки и все тот же старый шаблон, что коммунисты обязаны организовывать профсоюзы...

Это все старо и банально. От каждого захудалого профсоюзника можно услышать «пачку» таких откровений. Непонятно, как во всей этой ерунде кто-то способен узреть нечто собственно коммунистическое. А в остальном у него идет словесная эквилибристика с тонкой примесью умственного расстройства. Упирая на «выбивание» зарплаты силой, Новиков «тонко» подмечает, что зарплату можно «выслужить», а можно «выбить». Он пишет:

«В результате рано или поздно зарплаты в промышленности будут повышены. Но если это произойдёт не под напором классовой борьбы, а в виде добровольного пожертвования буржуазии, то тогда это повышение сыграет против коммунистов, так как оно достанется в основном не тем, кто его завоевал, а тем, кто его выслужил. Если же это повышение будет именно завоёвано под давлением рабочих, то, во-первых, оно будет более весомым, а, во-вторых - оно послужит усилению влияния и авторитета коммунистов в рабочем движении, как это было в России на рубеже XIX и XX веков.»

Однако не понимает того, что способ выклянчивания зарплаты зависит не от субъективных пожеланий новиковых, а от объективного состояния на рынке труда. Там и тогда, когда объективная обстановка позволяет «выслужить» зарплату, рабочие ее выслуживают, там, где это невозможно, выбивают. А у него получается какой-то театр абсурда с этим «выбором способа» - если буржуй может и «сам» поделиться, то зачем у него «выбивать». Если же он поделиться не может или не хочет, то соответственно, он никакого служаку подкармливать не будет. Иными словами, по Новикову, «боевое воспитание» рабочего класса ставится либо в зависимость от рыночной конъюнктуры, либо вообще от субъективных желаний капиталиста. Да и вообще, смысл каких-то действий в его тезисе сомнителен, ибо если «рано или поздно» зарплата повысится, то к чему городить огород с профсоюзами и «выбиваниями». После чего впадает в мистику и рассуждает о вопросах «веры»:

«огромные массы людей вообще и значительные слои рабочего класса в особенности просто не верят не то что в новую социалистическую революцию и в диктатуру пролетариата, в которой самим им придётся осуществлять всю полноту политической власти, - они зачастую не верят даже в возможность самых микроскопических изменений в результате своего собственного движения... Без малых побед такие люди никогда не поднимутся до борьбы за победы большие, никогда не поверят в свои коллективные силы, в свой класс, свой профсоюз, свою партию.»

Новиков совершенно не понимает роли ЗНАНИЙ в революционном процессе. Для него пролетариат - это сборище марионеток, которых надо заставить какими-то манипуляциями «поверить», после чего он сам возведет божеству храм и изгонит нечестивых буржуев. Между тем как, непосредственным условием вообще какой-то деятельности является наличие ЗНАНИЙ о том, что надо делать, будь эта деятельность варкой супа или политическая борьба. Новиков же вместо этой подготовки уповает на какую-то «атаку клонов». Ближе к концу опуса Новикову окончательно изменяет способность мыслить логично. Он пишет, что «соединение экономической и политической борьбы таит в себе и определённую опасность хвостизма и оппортунизма... если реформистский «журавль в руках» не будет трактоваться коммунистами как неизбежная ступень и проба сил для того, чтобы в конце концов поймать и «синицу в небе»

Но проблема в том, что экономизм, как показывает практика, не является «ступенью» развития революционного движения. Он существует параллельно и до, и во время, и ПОСЛЕ революции. Он после революции, вообще, контрреволюционен - совершенно не зря, за «экономические» требования рабочих при Советской власти цеплялись меньшевики, эсеры и более откровенные контрики. Он не прекращается с революцией и, тем более, не прекращается с достижением приемлемой коммунистической сознательности рабочего класса, экономизм не просто «несет опасность» оппортунизма - это есть непосредственно буржуазное течение, которое отмирает вместе с буржуазными отношениями, то есть, по достижению полного коммунизма.

Вопрос о стадийности классовой борьбы для экономизма является основным. Рассматривая экономизм как ЭТАП развития рабочего движения, сторонники этой теории подразумевают, что развитие политического сознания имеет ту же причину, что и экономической борьбы, что корни этих явлений общи. Однако все обстоит совсем не так. Источником экономических стачек служит стихийный протест против снижения уровня жизни, в то время, как политическое сознание не может повышаться иначе, как путем обогащения сознания научными знаниями. Осознание того факта, что тебя грабят, еще не является ступенью к обогащению мозга научными знаниями, постольку поскольку этот обыденный факт не дает ничего такого, что может послужить инструментом для избавления от грабежа. Осознание факта зимних холодов ничего не добавляет в строительную технологию, но только владение этой технологией позволяет зимой не замерзнуть.

Теория стадийности имеет свои корни в стихийной неоднородности развития сознания пролетариев в каждый исторический момент времени. Одни пролетарии в большей, другие в меньшей степени развиты и образованы, в любой группе пролетариев мы будем иметь, как относительно прогрессивные слои и отдельных индивидов, так и относительно реакционные и неразвитые. Проблема экономизма в том, что партийные интеллигенты, очень плохо или однобоко зная пролетариат, отказываются рассматривать градации пролетариев и в глубине души считают их всех безнадежно отставшей серой массой, неспособной ни прислушаться к политической агитации, ни воспринимать теоретические положения марксизма. Такое положение усугубляется тем, что эти интеллигенты, по причине своей личной политической беспомощности, не способны иметь какой-либо успех среди рабочих со своей пропагандой. Получается, что интеллигенты, попытавшись топорно и кустарно «сагитировать» рабочих повторением штампованных банальностей про антинародный режим, терпят поражение, но признать своей пропагандистской убогости не хотят. Не умея привлечь наиболее сознательных и развитых рабочих, для которых вульгарное «упрощенчество» пропаганды современных коммунистов уже пройденный этап в политическом развитии, тем более они не могут привлечь и отсталых. В силу чего списывают свои неудачи на рабочих, дескать, рабочий сер, отстал и не понимает своей выгоды. Но тут возникает несогласованность с зазубренными когда-то штампами о том, что классовая борьба обязательно должна вылиться в революцию, теряется смысл коммунистической деятельности. Это упадничество находит свой выход из тупика в теории «стадий». Полагая пролетариат за однородную отсталую массу, они представляют эту отсталость как стадию, этап в развитии, который логика развития сама должна изжить.

В данной теорийке, с диалектической точки зрения, эклектично намешано много всякой гадости. Во-первых, как упоминалось, источником как развития политического сознания рабочих, так и экономической борьбы считается один фактор - стихийный протест против экономических проблем. Во-вторых, сторонники «стадий» совершенно не в курсе о том, какие движущие силы определяют новое качество более высокой стадии, по их представлениям, это качество появляется автоматически из количества забастовок, однако такой подход выдает только огромные пробелы в диалектике. Потому что новое качество не «появляется» из количества, а оно содержится в самой вещи, количественные характеристики вещи, меняясь, лишь позволяют проявиться тому или другому качеству. Источником изменения качества при переходе веществ в качественно различные состояния (например, при плавлении) является качество связей атомов или молекул между собой. Накопление количественных показателей тех или иных связей дает различное качество возникающих веществ. Точно так же и в рабочем движении - источником политического качества рабочего движения в целом является наличие политически грамотных, марксистски образованных рабочих, принципиальная возможность рабочих становиться марксистами. В ситуации, когда таких рабочих мало, общее качество рабочего движения не выходит за рамки экономизма, однако, увеличивая количественно ЭТОТ ФАКТОР, мы получаем новое качество. А согласно теории стадий, по которой бастующие за зарплату рабочие приобретают политическое сознание пропорционально энергичности и частоте забастовок, получается философский бред. Аналогом этой «философии» в химии будет утверждение, что, увеличивая скорость броуновского движения молекул и увеличивая массу взятого вещества, мы будем иметь химически новое вещество.

Таким образом, отказ от анализа свойств и структуры пролетариата, выявления в нем прогрессивных тенденций, наиболее передовой группы и ориентации на эту передовую группу рабочих закономерно ведет к тому, что экономизм считают «этапом» развития рабочего движения, а не деятельностью политически отсталых масс, имеющей место на всех этапах развития, при которых существует качественная неоднородность этой группы.

Ленин выделяет три категории рабочих - отсталых, «середняков» и прогрессивных рабочих-революционеров, предлагая политической организации развивать количественно и качественно именно эту категорию. Ленин видит в передовой части рабочих тот фактор, количественное увеличение которого в общей массе и дает качественное изменение целого, а вовсе не побуждение рабочих к перманентным стачкам за «болотную копейку». Потому восприятие экономической борьбы как «ступени в воспитании рабочих» есть фактически отказ от действительного воспитания рабочих в коммунистическом духе, потому что превращается в ожидание, когда пролетариат «пройдет этот этап», в то время как он не пройдет его в капиталистических условиях никогда, точно так же, как и оппортунизм будет постоянно сопутствовать буржуазным отношениям. И избавляться от «экономического» оппортунизма необходимо точно так же, как и от остального оппортунизма - повышением сознательности, разоблачением его бесперспективности, а вовсе не «трактованием его как неизбежности и необходимой ступени». Новиков в последнем абзаце, вроде бы, соглашается с тем, что надо критиковать ограниченность экономизма, но оговоркой сводит свои же слова на нет - оказывается, с оппортунизмом и хвостизмом надо бороться там, где оппортунизм приобрел господствующие позиции, то есть, в империалистических странах, а там, где он только-только начинает охмурять рабочих, бороться с ним не надо. Надо подождать, пока профсоюзы в России окрепнут (и вообще перестанут пускать коммунистов на предприятия), а потом уже бороться... То есть, если змееныш маленький, то его давить не надо, надо подождать, пока у него зубки прорежутся, и не просто ждать, а поить его молочком и укутывать потеплее, а то, ядовитенький, не дай бог, простудится...

Ведь примеров результатов подобной политики «создания» и «поддержки» профсоюзов не то чтобы масса, они прямо-таки подавляющи. Возьмем относительно недавний пример с «боевым профсоюзом» «Форда». Сколько партия обхаживала профлидера Этманова, сколько копий было сломано относительно поддержки «Форда», сколько пикетов в защиту проведено, а результатом стало только то, что укрепивший свои позиции среди рабочих Этманов публично распинается о том, что профсоюз должен быть «беспартийным», и вообще, политика в рабочем движении должна быть только такая, какая выгодна профсоюзам.

Или, например, в «Трудовой России» было опубликовано еще интервью с «рабочим лидером» председателем профсоюза работников ОАО «Сургутнефтегаз» «ПРОФСВОБОДА» Захаркиным 3 . Он там прямо и недвусмысленно говорит о той «политике», которая из «боевых профсоюзов» непосредственно вытекает. Когда корреспондент задает вопрос об отношении профсоюза к политике, потому что для решения проблем придется заняться политикой, он заявляет, что «трудящиеся сами придут к этому выводу, поработав в профсоюзе.» И конкретизирует по отношению к коммунистам:

«Нам всё равно, кто нам помогает. Вот недавно мы обратились к депутатам Госдумы с предложением отправить в Прокуратуру депутатский запрос по делу профактивиста из Якутии Валентина Урусова… Десять депутатов откликнулись на наше обращение. И совершенно неважно, из какой они партии.»

Спрашивается, откуда у новиковых такая уверенность, что, создавая профсоюзы, коммунисты не наплодят таких вот «политиков», которым «все равно», кто им помогает? По практике можно сказать, что уверенность у них базируется на идеалистическом представлении о чувстве «благодарности» профсоюзов к коммунистам, если коммунисты усердно потрудятся на благо экономизма. Но практика той же «Профсвободы» это не подтверждает - людям, занятым мыслями о своей зарплате, это чувство категорически чуждо. РКРП-РПК активно сотрудничает с такими профсоюзами, но как это происходит? Та же «Профсвобода» распространяет партийную литературу? Отнюдь нет, в интервью об этом ни слова. Дает слово на своих митингах и собраниям партийным товарищам? Тоже нет, об этом ничего не сказано. Публикует партийные материалы в своей прессе? Нет, нет у них прессы профсоюзной. Предоставляет помещение для собраний хотя бы? Если профсоюз не помогает коммунистам вести пропаганду, то может, хоть материально помогут? Ага, ждите, все совсем наоборот: «Местная организация РКРП-РПК в Сургуте предоставляет нам своё помещение для собраний и совещаний, а газета «Трудовая Тюмень»[еженедельная газета Тюменской областной организации РКРП-РПК] публикует информацию о нашей работе». Иными словами, с Тюменской организацией у профсоюзников идет игра в одни ворота. РКРП-РПК им помещение, газету, а профсоюзники им…. ничего. Кроме деклараций о том, что рабочие-члены профсоюза, если будут успешно работать в профсоюзе, когда-нибудь, может быть «сами» дойдут до «какой-то» политики.

Эта практика как раз и есть то, к чему нас призывает Новиков - идти в услужение к экономически настроенным рабочим, вместо политической пропаганды увязать в мелких экономических стычках, создавать профсоюзы и, растлевая рабочих «экономической» пропагандой, растить на шею нахлебников в лице «рабочих лидеров», наподобие этмановых и захаркиных.

Однако эта оппортунистическая песня настолько не новая, что претензии Новикова на идеологизирование в этом вопросе отдают банальным охранительством. Ведь Новиков, делая доклад на эту тему, признает наличие проблемы - коммунисты не знают, как относиться к проявлениям экономического сопротивления, это говорит о том, что текущая ситуация коммунистов не устраивает, они хотят узнать что-то новое, чтобы на базе этих знаний изменить ситуацию. Коммунисты видят многолетнюю возню партии вокруг профсоюзного движения, но не видят от этого существенной отдачи, потому они спрашивают - насколько целесообразно, и если целесообразно, то каким способом необходимо участвовать в экономическом движении, и что надо изменить для победы. На что заявляется Новиков и говорит нам: «товарищи, все нормально, все идет своим чередом, нет повода для беспокойства». «Пилите, Шура, пилите». Такая вот идеология. Такие вот идеологи. А что поделаешь - дефицит.

Август - сентябрь 2009
Написать
автору письмо
Ещё статьи
этого автора
Ещё статьи
на эту тему
Первая страница
этого выпуска


Поделиться в соцсетях

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
№3(24) 2009
Новости
К читателям
Свежий выпуск
Архив
Библиотека
Музыка
Видео
Наши товарищи
Ссылки
Контакты
Живой журнал
RSS-лента