О государстве
(напоминание забывчивым
или назидание несведущим)
Если хотя бы бегло проанализировать литературу и публикации коммунистической прессы последнего десятилетия, создаётся впечатление, что все озабочены лишь одной, безусловно важной, но всё-таки односторонней проблемой: как свергнуть власть олигархов и буржуазии. Да, действительно, проблема архиважная. Но что дальше, после решения этой проблемы? На этот вопрос тоже с лёгкостью все отвечают: восстановить Советскую власть, советское государство.
Да, наверное, всё так: на первых порах необходима такая испытанная и хорошо известная форма управления обществом как государство. Но вот тут-то и вся загвоздка. Каким должно быть это государство, как оно должно управляться и кем? Пока ясно одно: ни в коем случае нельзя копировать всю прошлую систему, ибо она показала порочность своего механизма, позволившего относительно свободно произрастать и развиваться внутри себя контрреволюционным элементам и неспособность противостоять ползучей внутренней и внешней контрреволюции. Да и будем откровенны, наверное, даже и не всегда были виноваты контрреволюционные силы. Хватало и в Советском государстве просто откровенных дураков на высоких и не очень государственных постах. Эта особенность нашего российского общества уже неоднократно отмечалась в русской литературе. Не исчерпала себя эта особенность и поныне. Даже в нашей среде коммунистической оппозиции. Например, стоит хотя бы только взглянуть на дела и помыслы некоторых представителей руководства Московской организацией РКРП-РПК и представить себе, что эти люди при удобном случае могли бы претендовать на руководящие посты в возрождённом советском государстве, как сразу становится грустно до слёз и возникает мысль: нет, рановато ещё нашей революции побеждать. Тем более, что это и в реальной ситуации пока обстоит именно так.
Итак, просто бездумно восстанавливать то, что развалилось - бессмыслица и даже преступление перед грядущими поколениями. Но всё-таки как в будущем избежать уже допущенных в прошлом ошибок? Для этого надо хорошо знать и понимать эти ошибки. Невозможность простого копирования прежнего опыта вызывает необходимость глубокого научного анализа на макро- и микроуровнях тех причин, которые привели Советское государство к краху. Это гигантская и архиважная тема, ждущая своих разработчиков. Кроме того, эта тема весьма непроста сама по себе. И в настоящей статье по целому ряду обстоятельств придется затронуть лишь самые верхушки проблемы. Но сложность её и в том, что ещё, пожалуй, никто именно с коммунистических позиций даже не пытался проанализировать, казалось бы, ещё так недавно незыблемые постулаты документов, в истинности и правильности которых в былые времена многие почли бы кощунственным даже сомневаться, а не то чтобы их принципиально критиковать. Не ушли окончательно эти настроения и сегодня у значительной части приверженцев Советского государства, привыкших и прежде бездумно и беспрекословно выполнять «установки сверху», а сегодня считающих, что любая попытка критически проанализировать наше советское прошлое есть не что иное, как приспешество нашим классовым врагам. Не удивлюсь, если на эту скромную статью вместо вдумчивых возражений польются изрядные порции помоев. Впрочем, статья рассчитана на то, чтобы пробудить интерес к этой проблеме у грамотных и умеющих думать коммунистов. Поэтому её следует рассматривать, как одну из попыток приоткрыть дверь в эту проблему и приглашение читателя к размышлениям над ней. Возможно, в будущем, эти крупицы коллективного разума в конечном счёте приведут к созданию глубоко продуманной научной концепции современного общества равноправия, социальной справедливости и его организационной формы.
Но, прежде всего, следует всё-таки разобраться, что представляет собой такая форма организации общества, как государство. Думается, что лучше всего это можно сделать при некотором кратком экскурсе в историю вопроса. Тем более, что это нужно будет и для последующих обобщений. Поэтому автор просит читателя набраться некоторого терпения на период небольшой исторической экскурсии.
Итак, над проблемой государства периодически «ломали голову» выдающиеся мыслители человечества. Но лишь немногие из них приблизились к решению этой задачи, когда стали рассматривать её с точки зрения классовых интересов. Это требовало от них не только таланта, но и незаурядного мужества, тем более, что многие из них сами были представителями богатейших слоёв современного им общества. Так вот, ещё древнегреческий софист Антифонт в V веке до новой эры одним из первых вынужден был признать, что неравенство людей проистекает из человеческих законов, а не из природы. Ему вторил ещё один древнегреческий софист Фрасимах из Холкедона, который в первой половине IV в. до новой эры пришёл к выводу, что в каждом государстве власть устраивает законы в свою пользу: демократия - демократические законы, тирания - тиранические и т.д. При этом все власти считают именно свои законы справедливыми. Но ещё более смело и откровенно в те давние времена высказался знаменитый римский оратор, юрист и государственный деятель Марк Туллий Цицерон. Он отметил изначальную связь государства и собственности и по сути дела поддержал мнение эллинского стоика Понетия о том, что причиной образования государства является охрана собственности.
С развитием человеческого общества размышления о сути государства становятся всё более глубокими и разносторонними. Уже в период классического средневековья выдающийся итальянский мыслитель Никколо Макиавелли открыл закон, который гласил о том, что политические события, изменения в государстве, смена его форм происходят не по воле божьей, не по прихоти или фантазии людей, а совершенствуются объективно, под воздействием реальной действительности. Поэтому не случайно К. Маркс относил Макиавелли к числу тех политических мыслителей, которые
«…стали рассматривать государство человеческими глазами и выводить его естественные законы из разума и опыта, а не из теологии».
С началом позднего средневековья, именно в ХVI - ХVII вв., появляется и занимает заметное место в интеллектуальной жизни Европы такое общественное движение, как социализм. К проблематике государства, права, власти мыслители-социалисты обращаются в поисках ответа на вопрос о том, какими должны быть политико-юридические институты, способные адекватно воплотить строй, основанный на общности имуществ, покончивший с частной собственностью, с материальным неравенством между людьми, с прежними тираническими формами правления.
Наиболее яркими представителями этого движения были Томас Мор (1478-1535 гг.) и Томмазо Кампанелла (1568-1639 гг.), создавшие немеркнущие во времени произведения «Утопия» и «Город Солнца», на века опередившие своё время. Рамки данной статьи не рассчитаны даже на краткое раскрытие всех аспектов этих произведений. Нам важно лишь мнение авторов о государстве будущего. Например, Томас Мор в своей книге «Утопия» гениально показал, что пока существует частная собственность, нет никаких шансов на выздоровление социального организма. Более того, он считал, что «Где только есть частная собственность, там вряд ли возможно правильное и успешное течение государственных дел». Поэтому у человечества лишь один выход: «совершенное уничтожение частной собственности». Что же касается государства, то оно есть орудие в руках богачей, которое те используют в целях угнетения народа, для защиты своих корыстных интересов. Силой, хитростью, обманом богачи подчиняют себе простых людей, обездоливают их. Для этого они используют силу законов, предписаний власти, которые навязываются народу от имени государства.
Весьма примечательно, что на рубеже позднего средневековья и начала Нового времени появился автор, который, не будучи социалистом или ранним коммунистом, удивительно подробно, обстоятельно и объективно дал характеристику причин возникновения и социально-политической сущности государства. Этим выдающимся человеком был Жан-Жак Руссо (1712-1778 гг.) - один из ярких и оригинальных авторов во всей истории общественной и политической мысли.
Руссо считал, что в естественном состоянии частная собственность не существует, а люди все свободны и равны. Неравенство может быть обусловлено лишь физическими природными различиями людей. С появлением же частной собственности, которая уже сама по себе противоречила естественному равенству, возникло социальное неравенство и в итоге борьба между бедными и богатыми. По мнению Руссо, хитроумными усилиями богатых, использовавших жизненные интересы других людей, было достигнуто соглашение о создании государственной власти и законов, которым должны были подчиняться все. Тем не менее, потеряв естественную свободу, бедные не обрели свободы политической. Поэтому Руссо отмечает, что созданные путём договора государство и законы
«наложили новые путы на слабого и придали новые силы богатому, безвозвратно уничтожили естественную свободу, навсегда установили закон собственности и неравенства, превратили ловкую узурпацию в незыблемое право и, ради выгоды нескольких честолюбцев, обрекли с тех пор весь человеческий род на труд, рабство и нищету».
Ну, а неравенство частной собственности, дополненное политическим неравенством, привело, как считал Руссо, в конечном счете, к абсолютному неравенству.
Промышленный переворот в Англии и низвержение феодализма во Франции положили начало бурному развитию капитализма в ведущих странах Европы. А это, в свою очередь повлекло резкое имущественное расслоение общества и ухудшение положения трудящихся, особенно наёмных рабочих, в результате промышленного переворота, экономических кризисов и безработицы. Именно в это время начинают бурно развиваться различные социалистические течения. Большой вклад в их развитие внесли Шарль Фурье (1772-1837 гг.) и Клод Анри Сен-Симон де Рувруа (1760-1825 гг.). В этот же период усилиями таких видных теоретиков как Роберт Оуэн (1771-1858 гг.), Буанаротти продолжают развиваться и коммунистические идеи.
Одним из социалистических течений в это же время довольно громко заявил о себе анархизм, отрицавший государственную власть и провозглашавший замену его общественным самоуправлением. Первыми крупными теоретиками анархизма были Пьер Жозеф Прудон (1809-1865 гг.), Каспар Шмидт (1806-1856 гг.) и Михаил Александрович Бакунин (18014-1876 гг.). Анархизм квалифицировал государство как жестокого угнетателя и эксплуататора трудящихся. Поэтому Прудон видел выход в упразднении всех форм угнетения человека путём глубокого социального переворота, при котором должно произойти упразднение «политической конституции», государства и права. Он считал, что государство не только эксплуатирует общество, но ещё и осуществляет тотальный надзор за всеми действиями людей, опутывает их множеством законов, подавляет силой малейшее сопротивление и недовольство властью. При помощи государства буржуазия сохраняет ренту и прибыль, умножает свою собственность, ибо государственные законы издаются для защиты их интересов. Они, будучи бесчисленны, бесконечны, изменчивы и подвижны, градом сыпятся на головы бедного народа.
Во многом ему вторил и Бакунин, который считал, что государство - не меньшее зло, чем эксплуатация человека человеком, и всё, что делает государство, - тоже зло. Любая власть создаёт привилегии для обладающих ею, стремится прежде всего увековечить себя. Поэтому, считал Бакунин, пролетариат должен разрушить государство как вечную тюрьму народных масс. Будущее же общество он представлял себе как вольную организацию рабочих масс снизу вверх, федерацию самоуправляющихся трудовых общин и артелей без центральной власти и управления.
Во второй половине 40-х гг. ХIХ века формируется коммунистическая доктрина - марксизм. Его основоположники Карл Маркс (1818-1883 гг.) и Фридрих Энгельс (1820-1895 гг.) разработали важнейшие положения этой доктрины. Но нас в данном случае интересуют прежде всего проблемы государства и власти. Так вот Маркс сам подчёркивал:
«То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определёнными историческими фазами развития производства…, 2) что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов…».
Что же касается Энгельса, то он доказал, что государство возникло в результате раскола общества на классы с противоположными экономическими интересами и само является орудием господствующего класса направленным для подавления угнетённого, эксплуатируемого класса. В конечном счёте, одна общественно-экономическая формация сменяется другой путём социальной революции. Этот переворот во всей громадной надстройке происходит из-за того, что постоянно развивающиеся производительные силы приходят в острое противоречие с устаревшей системой производственных отношений (т.е. базисом общества).
В силу всего этого первым шагом рабочей революции должно быть превращение пролетариата в господствующий класс. В начале 50-х годов ХIХ века Маркс назвал политическую власть рабочих диктатурой пролетариата. При помощи её пролетариат использует своё политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил.
Кроме того, марксизм содержит идею отмирания политической власти (государства) в коммунистическом обществе, когда исчезнут классы с противоположными антагонистическими интересами.
Очередной важнейший этап в развитии проблемы государства и права относится к периоду освободительного движения в России конца ХIХ - начала ХХ века. Именно сюда в это время переместился центр мирового революционного движения. Русская социал-демократия, до сих пор в целом стоявшая на платформе марксизма, претерпела раскол. Образовались два далеко разошедшиеся течения - большевиков во главе с Владимиром Ильичом Лениным (1870-1924 гг.) и меньшевиков, лидерами которого стали Георгий Валентинович Плеханов (1856-1918 гг.) и Л. Мартов (1873-1923 гг.). Но опять-таки в силу определённой направленности данной статьи, нас не интересуют другие проблемы большевизма, кроме вопроса о государстве и власти.
И вот тут, дорогой читатель, начинается то главное, ради чего мы совершили краткий исторический экскурс из далёких прошедших веков до этого момента. Это нужно было автору именно для того, чтобы наиболее наглядно и доказательно показать, что те идеи, которые были заложены Лениным в строительство первого в мире государства рабочих, не были случайны или навеяны сиюминутными обстоятельствами. Гениальность Ленина состоит в том, что он, как и многие его великие предшественники, образно говоря, стоя на плечах предшествующих гигантов человеческой мысли, в своей теории опирался на величайшие и самые передовые достижения человеческого разума.
Так вот, рассмотрение взглядов В.И. Ленина на государство и власть, по-видимому, целесообразно начать с вопроса о классовой природе государства. В своей самой обстоятельной работе по этой проблеме «Государство и революция» он сосредотачивает внимание на этом уже в первом параграфе первой главы, где отмечает, что именно классовость является врождённой, неотъемлемой и всеопределяющей чертой любого государства по целому ряду причин.
Во-первых, с момента утверждения в человеческом обществе частной собственности и возникновения в связи с этим общественных групп с противоположными экономическими интересами произошёл раскол его на антагонистические классы. Поэтому Ленин особо подчёркивал важность положения о том, что «государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий» [выделено авт.]. Ленин приводит в пример слова Энгельса, который писал:
«Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство».
Во-вторых, государство является классовым образованием ещё и потому, что комплектование аппарата государства (и в первую очередь верхних эшелонов государственной власти) осуществляется только из среды господствующего класса. Правда, чиновники низших рангов могут рекрутироваться и из других слоёв общества, но не они определяют (да по своему положению и не могут определять) политику государства.
В-третьих, абсолютно классовым государство делает и то, что государственная машина осуществляет политику угодную и выгодную только исключительно господствующему классу, политику, отвечающую его коренным экономическим, политическим и идеологическим интересам.
Ленин отмечает: «Государство есть особая организация силы, есть организация насилия для подавления какого-либо класса». При этом трудящимся нужно государство лишь для подавления сопротивления эксплуататоров. Руководить же этим подавлением, провести его в жизнь в состоянии только пролетариат, как единственный до конца революционный класс, единственный класс, способный объединить всех трудящихся и эксплуатируемых в борьбе против буржуазии, в полном смещении её. В то время, как эксплуататорским классам нужно политическое господство для эксплуатации ничтожным паразитирующим меньшинством громаднейшего большинства народа, эксплуатируемым классам нужно политическое господство в интересах полного уничтожения всякой эксплуатации со стороны ничтожного меньшинства эксплуататоров. Вот именно в этом понимании Ленин в дальнейшем говорит словами основоположников марксизма о сути пролетарского государства: «Государство, то есть организованный в господствующий класс пролетариат».
При всём этом Ленин подчёркивает, что, свержение господства буржуазии возможно только со стороны пролетариата, как особого класса, подготовленного экономическими условиями своего существования:
«Только пролетариат, - в силу экономической роли его в крупном производстве, - способен быть вождём для всех трудящихся и эксплуатируемых масс [обрати, дорогой читатель, внимание на то, как Ленин осторожно обращался с этими терминами - «трудящиеся» и «эксплуатируемые массы», это нам ещё пригодится - авт.], которые буржуазия эксплуатирует, гнетёт, давит часто не меньше, а сильнее, чем пролетариев, но которые не способны к самостоятельной борьбе за своё освобождение».
Далее Ленин делает вывод о том, что учение о классовой борьбе, применённое Марксом к вопросу о государстве и социалистической революции, ведёт к признанию именно политического господства пролетариата, его диктатуры. А это означает неразделяемую ни с кем власть, опирающуюся непосредственно на вооружённую силу масс. Свергнуть буржуазию пролетариат может лишь превратившись в господствующий класс, способный подавить неизбежное, отчаянное сопротивление буржуазии и организовать все трудящиеся и эксплуатируемые массы. Ленин отмечает:
«Пролетариату необходима государственная власть, централизованная организация силы, организация насилия и для подавления сопротивления эксплуататоров и для руководства громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариями в деле «налаживания» социалистического хозяйства».
И вот теперь В.И. Ленин высказывает архиважнейшую для нашего разговора мысль, которая является стержневой для наших дальнейших рассуждений. Он пишет:
«Кто признаёт только борьбу классов, тот ещё не марксист… Марксист лишь тот, кто РАСПРОСТРАНЯЕТ признание борьбы классов до признания ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА… Сущность учения Маркса о государстве усвоена только тем, кто понял, что диктатура ОДНОГО класса является необходимой не только для всякого классового общества вообще, не только для ПРОЛЕТАРИАТА, свергнувшего буржуазию, но и для целого ИСТОРИЧЕСКОГО ПЕРИОДА, отделяющего капитализм от «общества без классов», от коммунизма» [выделено мной - авт.].
И завершает эту фразу Ленин не менее важным для нас высказыванием:
«Переход от капитализма к коммунизму, конечно, не может не дать громадного обилия и разнообразия политических форм, но сущность будет при этом неизбежно одна: ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА» [выделено мной - авт.].
Можно ещё много говорить о государстве, власти, праве. Но нам для дальнейшего разговора пока вполне достаточно и того материала, который мы отметили. Вооружившись основополагающими положениями марксизма-ленинизма по вопросу о государстве и власти, мы теперь в состоянии проанализировать все четыре советские конституции, как основной закон, характеризовавший суть нашего социалистического государства и уровень освоения грядущими поколениями советских руководителей теории марксизма, не говоря уже о его творческом развитии. Именно только после этого мы сможем понять, как могло так внезапно рухнуть казалось бы несокрушимое здание советского государства, в чём причина этой социальной катастрофы воистину всемирного значения. А, разобравшись в этом, нам и последующим нашим поколениям будет всё-таки легче ориентироваться в том, чего не следует делать при строительстве нового общества социальной справедливости.
Итак, первая советская Конституция - Конституция РСФСР 1918 года. С момента Октябрьской социалистической революции прошло меньше девяти месяцев. Она ещё буквально полыхает жаром того могучего революционного урагана, который разметал трухлявые обломки Российской империи и убогой халупы под названием Российская республика, воздвигнутой на месте империи столь же бессильной российской буржуазией. Да и принята она была в тот момент, когда пламя иностранной интервенции и Гражданской войны охватило уже всю Россию - 10 июля 1918 г.
Уже первое же знакомство с этим документом говорит о том, что он создавался людьми, хорошо освоившими революционную теорию марксизма и хорошо представлявшими, что делают. Достаточно сказать, что за разработкой Конституции внимательно следил В.И. Ленин. В этом документе прямо говорится о задаче установления диктатуры пролетарских масс в виде Советской власти в целях полного подавления буржуазии и уничтожения эксплуатации человека человеком. При этом высшей властью в стране объявлялся Всероссийский съезд Советов, собирающийся не реже двух раз в год. Что это означало? А то, что к управлению государством, таким образом, привлекались самые широкие народные массы во главе с рабочим классом. Ведь делегатов на съезд каждый раз избирали далеко не всегда одних и тех же. В таких условиях бюрократизму зацепиться за властные функции было несравнимо труднее. И установленный порядок созывов съездов достаточно чётко выполнялся: даже в тяжелейших условиях Гражданской войны съезды проходили довольно регулярно.
Единственный момент, к которому можно предъявить некоторые претензии, это положение статьи 9 в которой сказано, что уже при социализме не будет «ни деления на классы, ни государственной власти». Скоропалительность авторов Конституции в этом случае понять можно: ими владело страстное желание скорее создать новое общество, сказывалось отсутствие опыта государственного строительства, а отсюда и забвение марксистского положения по этому вопросу. Но «грех» этот, на наш взгляд, не слишком велик. Жизнь способна была внести в этот вопрос свои коррективы. При этом напомню, мы не анализируем другие стороны первой советской Конституции. Нас они в данный момент не интересуют.
Но вот окончилась Гражданская война. Советское государство не только выстояло под сокрушительным ударом 14 иностранных держав и силами внутренней контрреволюции, но и быстрыми темпами стало восстанавливать свою экономику и укрепляться. Более того, несколько советских республик, возникших на обломках бывшей Российской империи, решили объединиться и в 1922 году создали единое союзное государство - СССР. Естественно, что уже к лету 1923 года была разработана и первая Конституция СССР, окончательно утверждённая II съездом Советов СССР 31 января 1924 года.
Конституция подчёркивала незыблемость основ Советской власти. В ней было отмечено, что
«…только в условиях диктатуры пролетариата, сплотившей вокруг себя большинство населения, оказалось возможным уничтожить в корне национальный гнёт, создать обстановку взаимного доверия и заложить основы братского сотрудничества народов».
Верховным органом власти объявлялся съезд Советов, созываемый один раз в год и состоящий из представителей городских Советов и губернских съездов Советов.
В этом документе, на наш взгляд, появляются уже первые, ещё не проявляющиеся ярко, довольно странные моменты, которые пока не дают оснований напрямую называть их отходом от марксистских положений. Но не насторожить они не могут. Так, например, в документе ни слова не сказано о характере СССР как государства, о том, чьё это государство. Если речь и идёт о Советах, то не сказано, чьи это Советы: форма ли это диктатуры пролетариата, или это «государство трудящихся» и т.п. И подобных нечёткостей в документе хватает. Думается, что одной из причин такого состояния документа было то, что в период разработки этой Конституции В.И. Ленин был уже тяжело болен и не мог в должной степени уделить внимания проекту документа. В то же время, скрытые контрреволюционные силы ещё окончательно не оправились от поражения в Гражданской войне и навязываемых партии внутрипартийных дискуссиях, поэтому не осмеливались пока выступить более решительно.
Но вот в бурно развивающемся Советском Союзе героическим трудом советских людей к середине 30-х годов были осуществлены коренные социально-экономические преобразования - индустриализация, коллективизация сельского хозяйства, культурная революция, которые буквально преобразили лицо Советского государства. Были созданы основы социалистической экономики. Экономические преобразования потребовали и серьёзных политических преобразований. Поэтому уже в 1936 году была принята новая, как её называли - «сталинская» Конституция СССР.
В советские времена было принято считать, впрочем, такое мнение бытует и по сей день, что это была самая совершенная конституция из всех известных. Может быть. Но вот если её рассматривать в плане политическом, да ещё через призму марксистского учения, то возникает целый ряд серьёзных проблем. Да, в Конституции в статье 1 отмечается, что СССР есть социалистическое государство рабочих и крестьян. Но уже статья 2 загадывает нам первую загадку:
«Политическую основу СССР составляют Советы депутатов трудящихся [выделено мной - авт.], выросшие и окрепшие в результате свержения власти помещиков и капиталистов и завоевания диктатуры пролетариата».
Но, если политическая основа СССР - Советы депутатов трудящихся, то причём здесь «завоевания диктатуры пролетариата»? Это не придирка к словам-синонимам. Это принципиальный вопрос. Вспомните, мы с вами обращали внимание, как В.И. Ленин аккуратно и осторожно использовал эту терминологию - «трудящиеся» и «эксплуатируемые массы». Ведь понятие «трудящиеся» значительно шире понятия «рабочий класс». Разве чиновник не трудящийся? А министр? А художник или профессор университета? Ни о какой «диктатуре трудящихся» ни Маркс, ни Ленин речи не вели. Наоборот, Ленин подчёркивал, что «…диктатура одного класса является необходимой не только для всякого классового общества вообще, не только для пролетариата, свергнувшего буржуазию, но и для целого исторического периода, отделяющего капитализм от «общества без классов», от коммунизма» [выделено мной - авт.].
Неужели этого не знал председатель конституционной комиссии? Тогда почему допустил этот термин? Нещепетильность при выборе терминологии? Чересчур наивно по отношению к государственному деятелю такого масштаба, опытному публицисту и революционеру. Или это вновь ошибка, как ошибался он с идеей автономизации при образовании СССР? Тогда его поправил Ленин. А сейчас что, враги вокруг пальца обвели? Хотя, конечно, совсем этого исключать нельзя. Но факт остаётся: допущен принципиальный отход от марксизма с далеко идущими политическими последствиями. С ними мы ещё встретимся. И, что тоже удивительно: никто ведь даже не встрепенулся по этому поводу. Тем более, за это никто так и не поплатился впоследствии. Может быть, так нужно было? Но кому?
Вторая крупная загадка состоит в том, почему вместо съезда Советов высшим органом государственной власти вдруг становится Верховный Совет, который избирается аж на четыре года, а на свои сессии собирается два раза в год? Существующие официальные объяснения звучат как-то не убедительно: якобы это слишком громоздкие и дорогостоящие мероприятия. Значит, в годы Гражданской войны и послевоенной разрухи, при Ленине, они были иными? А ведь тогда съезды собирались даже по несколько раз в год. Или дело в другом? Может быть, просто надо было свернуть революционную демократию, свернуть широкое участие трудящихся масс в деле управления государством в угоду нарождающемуся мощному слою бюрократов и номенклатурных работников, которым эта демократия была страшнее острого ножа?
Действительно, подобные лазейки в Конституции способствовали укоренению бюрократии и номенклатурщины. Ведь номенклатурный работник, появившийся именно в то время, представлял собой некую «касту неприкасаемых», нередко даже если он был откровенным дураком или некомпетентным работником. Кто попадал в обойму «номенклатуры» уже никогда не возвращался на грешную землю, к тому занятию, чем занимался до этого. Он, в худшем случае, если уж совсем не повезёт, оказывался за решёткой, или на лесоповале (как это могло случиться при Сталине), или тихо, мирно и в своё время оказывался в райских кущах на небесах (как это чаще бывало при Брежневе или Горбачёве). Какое там государство пролетариата? Даёшь государство номенклатурщика!
Кстати, хотя это в определённой степени является выходом за рамки статьи, определённые самим автором, заслуживает немалого удивления и позиция той политической структуры, которую в своё время Ленин абсолютно заслуженно определил как «ум, честь и совесть нашей эпохи». Почему мудроголовая, боевая и могучая партия рабочего класса промолчала по этому поводу? Впрочем, промолчала она и позже, когда начались и более откровенные и нелепые «странности» второй половины 30-х годов. Да, с укреплением социализма классовая борьба обострялась. Но почему эта борьба со стороны партии и государства «диктатуры трудящихся» довольно часто направлялась не только против врагов, но и честных и преданных делу пролетарской революции людей? Почему «ум, честь и совесть нашей эпохи» не поднял свой голос против этих безобразий?
Думается, здесь ответ может быть лишь один: перерождение партии началось не после 1953 года, как до сих пор считают многие, а гораздо раньше. Начало этого перерождения имеет свои корни ещё в 30-х годах. Всё дело в том, какую роль партии определяли её тогдашние вожди. Для Ленина это была организация революционеров, которая помогла перевернуть Россию, организация пролетариата, которая воистину была умом, честью и совестью той революционной эпохи.
Совершенно иную роль партии, как видно из исторических фактов, определял И.В. Сталин. Очевидно, по его мнению, партия должна была помогать ему и его ближайшим соратникам управлять страной в достаточно жёстком режиме. Отсюда и пошла тенденция подмены партийными органами функций государственного аппарата, появление номенклатуры и т.п.
Как бы там ни было, в истории вопроса всё более чётко прорисовываются две характерные особенности. Первая состоит в том, что чем решительнее укоренялись основы социализма в нашей стране, тем ожесточённее разгоралась классовая борьба (об этом в своё время говорил и И.В. Сталин), и, в то же время, тем слабее и ущербнее в политическом отношении становилась Конституция СССР.
Вторая особенность состоит в том, что чем больше составители последующих конституций клялись в верности марксизму, тем дальше от марксизма уходило содержание основных положений готовившихся ими проектов конституций. Ярчайший образчик этого - Конституция СССР 1977 года. Более словоблудного и более пустопорожнего документа подобного рода придумать, действительно, сложно. Это впечатление особенно ярко проявляется на фоне событий, которые всего лишь через десяток лет камня на камне не оставили от всего этого словесного нагромождения. Вот уж, действительно, практика - критерий истины.
Всё это усиливается ещё и целой россыпью антимарксистских положений, преподносимых в качестве высшего достижения обществоведческих гигантов мысли хрущёвско-брежневского разлива. Причём это вовсе не преувеличение, а простая констатация широко известных фактов. Ведь давно уже ни для кого не секрет, что капэсесовские «коммунисты № 1» - Хрущёв и Брежнев, да и все остальные, не слишком-то любили утруждать себя изучением марксистской теории (а Хрущёв-то и вообще даже систематического среднего образования не имел, какая уж тут теория) или, тем более, творческой политической публицистикой. У них вместо этого на государственных дачах были занятия поважнее. А для «научных трудов» они располагали специальными чиновниками, которые писали им всё: от приветственных речей до многотомных «трудов». Эта «традиция» продолжалась до последнего «генсека-президента». Понятное дело, что в этих условиях любые бредни придворных «спичрайтеров», подающиеся в обёртке с факсимиле «первого», воспринимались за бесспорную истину в последней инстанции. Тем более, что у нас с определённого времени сложилась традиция не вступать в теоретический или любой другой спор с носителями высшей власти. Ну, а теперь сами посудите, о каком развитии марксистской науки здесь может идти речь? Поэтому фонтан кретинизма в виде Конституции СССР образца 1977 года - вполне закономерное явление. Другого ожидать было бы просто глупо. Да и не от кого. К этому времени партия уже полностью переродилась и не реагировала критически ни на какие выходки управляющих ею вождей-генсеков и их «спичрайтеров». Ну, а её руководящие органы превратились в бездонную кормушку для всякого рода политических проходимцев. Хотите удостовериться в правоте этих слов? Посмотрите внимательнее даже на сегодняшние правящие структуры или другие «хлебные» места. Вы увидите много интересного, уверяю вас.
Но вернёмся к нашей теме. Итак, одним из «шедевров» теоретической мысли в Конституции заявляется положение о том, что в СССР, якобы, построено развитое социалистическое общество и что оно является закономерным этапом на пути к коммунизму. Вот такой «марксизм» по-брежневски: музыка почти та же, а вот слова - от лукавого. Заблуждались, оказывается, основоположники марксизма. Проморгали целую социальную формацию. Благо, что у дорогого Леонида Ильича были такие спичрайтеры, которые дело вмиг поправили. Главное ведь прокукарекать, а заря может и не заниматься. Вот она окончательно и погасла в начале 90-х годов.
Правда, справедливости ради, сразу надо отметить, чтобы в этом потоке глупостей совсем не забыть, об одном, наверное, единственном правильном выводе, сделанном в этом же разделе документа. Речь идёт о том, что в нашей стране за годы советской власти сформировалась единая социальная общность людей - советский народ. Да, действительно, это так. Такая общность сформировалась по объективным причинам. Но и это ещё не наша тема.
Наша тема начинается сразу в двух первых статьях Конституции этаким массированным залпом отборного антимарксизма. Оказывается, СССР это вовсе и не государство диктатуры пролетариата, и даже не государство трудящихся, а есть «социалистическое общенародное государство». Конечно же, и вся власть принадлежит не какому-то там диктаторскому классу, пусть даже и рабочих, а именно всему народу, и политической основой СССР являются, конечно же, не какие-то там набившие уже оскомину депутаты рабочих и крестьян, а именно «Советы народных депутатов». И объяснялся весь этот бред тем, что, дескать, у нас в стране произошло единение народа вплоть до его однородности. На наличие классов, пусть и дружественных, как и наличие других негативных факторов, никто уже внимания не обращал. Поэтому в свете последовавших вскоре событий конца 80-х, начала 90-х гг. довольно забавно, хотя и горько, было наблюдать, как из этой «однородной» массы выпрыгивали, как черти из табакерки, разного рода дельцы с уже довольно тугими кошельками и скупали на корню всё, что им попадалось на пути: от грузовиков до металлургических комбинатов.
Таким образом, те «странности», которые проявились в Конституции СССР 1936 года, даже не смотря на большой риск оказаться в поле внимания тогдашнего руководителя партии, имевшего теоретическую закалку ленинской гвардии и привычку решительно действовать против всякого рода оппортунистов, как теперь ясно видно, были всего лишь робкими шагами по опошлению марксизма. Теперь же бояться было нечего. Теоретическая безграмотность «генсеков», полный практический застой теоретической мысли, номенклатурный подход в кадровой политике, многолетние усилия по свёртыванию живой инициативы снизу и замены её на установки разного рода наменклатурнщиков, неоднократные попытки «лечить» социалистическую экономику буржуазными «пилюлями» сделали, наконец, своё дело.
Поразительная вещь: то, что было понятно даже древним грекам и средневековым мудрецам, не пробивало крутые лбы и никак не задевало сознания «верных ленинцев», «истинных марксистов», «коммунистов № 1» и окружавшего их сомна академиков, профессоров и прочих докторов от науки. Короче, как в том детском мультике о Чебурашке и его друзьях: «Строили мы, строили и, наконец, построили». Только получился у нас жареный лёд и квадратное колесо. Нелепо? Смешно? Да нет, пожалуй, только горько. Ведь это всё, отнюдь, не случайность, и уж тем более не просто ошибка. Это идеологическая диверсия. И вовсе не против дураков-генсеков, а против всего советского народа во главе с его «ленинской партией» давно уже переставшей быть таковой усилиями своих вождей и из-за единодушного «одобрямс» этих усилий со стороны большинства её членов.
И опять в этом нет преувеличения. Достаточно вспомнить как повели себя партийные избранники на последнем съезде КПСС на рубеже 80 - 90-х годов, когда страна со всё нарастающей скоростью уже летела под откос. Только треть делегатов поддержали представителей Движения Коммунистической Инициативы, которые адекватно оценили ситуацию и потребовали решительных действий партии по предотвращению грядущей катастрофы. Остальные поддержали Горбачёва и его окружение. Конечный результат известен.
Кстати, о партии. В Конституции СССР 1977 года брежневскими мудрецами и для неё нашлось место. Причём, издевательски, так сказать, запрягли телегу впереди лошади. В статье 6 вместе с констатацией роли партии как ведущей и направляющей силы в советском обществе, определяется, что «все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР». Попробуйте, товарищи коммунисты, после этого возразить что-либо против идиотской идеи об «общенародном государстве» или против прочего «конституционного» бреда даже при помощи Маркса и Ленина. Будете иметь дело с «общенародным государством» и его Основным законом. А вы всё ещё бредите идеями о каком-то творческом развитии марксизма.
После всего изложенного сами по себе напрашиваются в качестве заключения два ответа на вопросы, которые уже многие годы мучают сегодняшних коммунистов. Первый из них можно сформулировать примерно так: почему советский рабочий класс в начале 90-х годов не стал защищать СССР и КПСС от оголтелой атаки контрреволюционных сил и предотвращать их развал? Второй вопрос может звучать примерно так: почему нынешние рабочие столь инертны и не включаются в решительную революционную борьбу?
Думается, что ответ на первый вопрос может быть лишь такой: да потому, что его жестоко обманули с идеей государства диктатуры пролетариата, которую вскоре руками КПСС подменили на пустышку махровейшего оппортунизма. Такие вещи забываются не скоро.
Второй ответ является во многом продолжением первого. Нынешний рабочий просто не верит ни кому. Его доверие ещё надо заслужить. А сделать это теперь очень нелегко. Прошедшие 15 лет говорят о том, что такими методами, которыми мы пытаемся завоевать у него доверие, мы никогда его не получим. Увы, на сегодня у нас нет многих компонентов, которые были у Ленина и его революционных сподвижников. За эти годы мы так и не сумели их приобрести. Причём одним из самых важных среди них - это не истеричные заклинания и проклятья в адрес ненавистного бандитско-буржуазного режима, а систематическая, кропотливая работа по овладению революционной теорией и спокойная, целенаправленная, настойчивая и творческая пропагандистская и организационная работа внутри трудовых коллективов. Причём, не стояние и размахивание красным флагом на перекрёстках или митингование силами своих, мягко выражаясь, немногочисленных сподвижников, а упорная и тщательная подготовка выхода на улицу целых трудовых коллективов с решительными требованиями. Только после того, как рабочие убедятся в искренности, честности и правоте наших призывов и в эффективности нашей работы, только тогда мы будем вправе рассчитывать на их поддержку.