Если рейхстаги поджигают,
значит это кому-нибудь нужно
Сегодня принято говорить, что «мир после 11 сентября бесповоротно изменился». Возможно, кому-то это утверждение представляется излишне американоцентристским, но, тем не менее, оно полностью соответствует действительности. Проблема не в американоцентричности чьих-то высказываний или мнений, а в американоцентричности мира, в котором мы все сегодня живём. И дело тут вовсе не в том, что на чьих-то моральных весах пара тысяч погибших американцев перевешивает миллионы граждан других стран, убитых ради того, чтобы обеспечить этой паре тысяч всё то, что они имели при жизни. Дело в том, что эти события оказались очень удобным поводом для того, чтобы вмешаться в неспешный ход истории, ускорить его и зафиксировать в нужном направлении.
Сразу же оговоримся, речь ни в коем случае не идёт о чьей-то «злой воле», воспользовавшейся так удачно подвернувшимися террористическими актами (или даже организовавшей их). Речь идёт об объективных исторических процессах, начавшихся задолго до 11 сентября 2001 года, но до поры, до времени протекавших в более или менее скрытной форме и сравнительно медленно. Теракты же послужили не более чем кризисом, позволившим ускорить эти процессы и перевести их из области «досужих вымыслов» в ранг официальной политики. Причём кризисом необходимым — и именно поэтому совершенно неважно, кто же в действительности организовал нападение на ВТЦ и Пентагон — Усама бен Ладен, ЦРУ, ФСБ, Моссад, «мировая закулиса» или кто-то ещё. Важно, что изменения, вызванные этими событиями, назрели — и раньше или позже какой-нибудь повод обязательно нашёлся бы. Точно так же как Первая Мировая война началась бы даже в том случае, если бы эрцгерцог Фердинанд счастливо дожил до глубоких седин и мирно почил в собственной постели.
О каких процессах идёт речь? Прежде всего, не об агрессии в Афганистане или очередном избиении Ирака — эти события мало чем выделяются из длиннейшего ряда подобных им. Уделение им слишком большого внимания лишь затуманивает другие, действительно серьёзные изменения, происходящие в мире. Изменения эти были описаны в моей статье «Бриллиантовый миллион», опубликованной в мае позапрошлого года. В которой, среди прочего, речь шла о том, что сегодняшний капитал уже перерос рамки западных национальных демократий и требует для своего дальнейшего развития передачи всей полноты власти наднациональным структурам, не связанным по рукам и ногам демократическими пережитками. В частности, это означает формирование международных военно-полицейских сил, призванных заменить современные национальные армии, и резкое ограничение всех видов гражданских свобод, которыми сегодня пользуются граждане первого мира. Разумеется, тогда — чуть более полутора лет назад — ещё невозможно было с точностью предсказать, какие именно формы примет эта трансформация и в какие конкретно сроки она будет проходить. Но сегодня уже хорошо видно, что глобальная «война с терроризмом» работает в нужном направлении прекрасно, а темп изменений превосходит самые смелые ожидания.
Но довольно предисловий. Обратимся к документам. И, прежде всего — к новой «Стратегии национальной безопасности США». Вот как характеризуется там текущее положение дел:
Борьба с глобальным терроризмом не похожа ни на одну другую войну в нашей истории. Она будет вестись на многих фронтах против постоянно ускользающего противника на протяжение значительного периода времени. Прогресс будет достигаться за счёт целеустремлённой аккумуляции частных побед — некоторые из которых видимы, а некоторые — нет.
На сегодняшний день наши враги уже увидели результаты действий, на которые цивилизованные страны способны и которые они будут применять против режимов, дающих убежище, поддерживающих или использующих терроризм для достижения своих политических целей. Афганистан уже освобождён; коалиционные силы продолжают травлю Талибана и Аль-Кайды. Но это — не единственное поле боя, на котором мы будем драться с террористами. Тысячи подготовленных террористов остаются на свободе, с ячейками в Северной Америке, Южной Америке, Европе, Африке, на Ближнем Востоке и повсюду в Азии.
Как видим, ситуация и правда уникальна. Во-первых, «война с терроризмом» предполагает противника, которого принципиально нельзя победить. И даже не потому, что война эта самим фактом своего ведения порождает новых террористов (каковая тема, кстати говоря, относится в официальной американской прессе к разряду «неприличных»), а просто потому, что противник этот «постоянно ускользает». Он не связан ни с какой конкретной территорией, которую можно было бы оккупировать. У него нет центрального командования, которое могло бы подписать капитуляцию. Он присутствует всегда, поскольку даже если его нет, то это лишь благодаря тому, что с ним ведётся непримиримая и ожесточённая война, полная «невидимых побед», без которых жертвы среди мирного населения, разумеется, уже исчислялись бы сотнями тысяч, если не миллионами.
Во-вторых, что тоже прямо вытекает из определения врага, фронт этой войны впервые проходит через каждую страну, каждую улицу, каждый дом. Причём, в число этих стран включаются даже сами США, не говоря уже об Евросоюзе и всех прочих странах первого мира. Конечно, концепция внутреннего врага не полностью нова для Соединённых Штатов — в своё время таковыми там объявили практически всех граждан японской национальности, но сегодняшняя инкарнация этой концепции принципиально отлична от тогдашней: никто не предлагает (и даже мысли не допускает) интернировать всех арабов или мусульман. Более того, постоянно подчёркивается, что враг — это не ислам и не представители каких-то конкретных национальностей, а нечто гораздо более эфемерное и в то же время предельно конкретное: антиамериканизм, или иными словами — недовольство существующим положением вещей («ненависть к Соединённым Штатам и всему, за что они стоят»).
Но о том, каковы последствия подобного определения врага, мы поговорим несколько позже, когда займёмся рассмотрением изменений во внутренней политике США, а пока вернёмся к «Стратегии». Кто же, по мысли Буша, должен взять на себя ответственность за борьбу с терроризмом? НАТО:
НАТО должно обеспечить возможность развертывания, по первому требованию, в высшей степени мобильных, специально подготовленных сил, где бы они ни потребовались в ответ на угрозу, направленную против любого члена альянса.
А на недавно прошедшей встрече НАТО в Праге это требование было подтверждено конкретным решением. Согласно сообщению «Би-би-си» («НАТО создаёт силы быстрого реагирования»):
НАТО должно иметь возможность «развернуть силы, способные быстро дислоцироваться в любую точку, где бы они ни потребовались... , включая обстановку, где они могут встретиться с угрозой применения ядерного, биологического и химического оружия», — говорится в декларации встречи.
Предполагается, что в силы реагирования НАТО (NRF — the Nato responce force) будут входить отлично экипированные воздушные, наземные и морские части, численностью 20 000 человек...
Эти силы должны быть полностью боеспособны к 2006 году.
Двадцать тысяч — много это или мало? На первый взгляд, не очень много, но, делая такой вывод, не следует забывать, что никакой принципиально большей цифры и нельзя было ожидать для первого решения подобного рода. Также необходимо учесть и тот факт, что речь идёт уже не о легковооружённых «миротворцах», а об элитных частях, способных успешно противостоять любой угрозе, включая угрозу применения ОМП (оружия массового поражения). Именно они, и никто другой, будут, согласно планам США и НАТО, призваны защищать интересы мирового капитала от всех основных опасностей, которые ему грозят. Но что ещё более важно, это изменение принципов командования НАТО, которое сегодня находится под (уж каким ни на есть) демократическим контролем, осуществляемым со стороны парламентов стран-участниц и, прежде всего, со стороны Конгресса США. Контролем, который всё чаще начинают называть «бюрократическим». «Стратегия» требует решительно покончить с этим контролем:
Для достижения этого мы должны:
... Спрямить и повысить гибкость командных структур, чтобы соответствовать новым оперативным требованиям и соответствующим им требованиям к подготовке, интеграции и испытанию новых форм применения военной силы...
И ей вторят решения НАТО:
Главы государств также обязались:
Спрямить структуры военного командования альянса...
О каком «спрямлении» идёт речь? Командование любыми вооружёнными силами и так предельно прямолинейно, там практически нечего спрямлять дальше. Т.е. единственно, что осталось «выправить» — это ликвидировать остатки того контроля, который правительства стран-участниц ещё имеют над предоставляемыми ими в распоряжение альянса войсками и вооружениями. Что, безусловно, абсолютно необходимо исходя из самой концепции этих новых интернациональных сил — сил быстрого реагирования, т.е. в пределах дней, если не часов (в особо экстренных случаях, вроде угрозы применения врагом химического или бактериологического оружия). На согласование решений со всеми заинтересованными правительствами в подобной ситуации просто не будет времени.
Не является большим секретом и то, что входит в понятие «новых форм применения военной силы». Другой документ — «Национальная стратегия по борьбе с оружием массового поражения», являющийся, согласно данным «Вашингтон пост» («Превентивные удары — часть стратегической доктрины США», номер за 11 декабря сего года), выжимкой из совершенно секретной директивы, подписанной Бушем ещё в мае, даёт вполне ясное представление, какова именно будет «более гибкая» реакция на «угрозу применения ОМП»:
Версия стратегии, которая была опубликована Белым Домом, утверждает, что Соединённые Штаты «ответят с подавляющей силой», включая «все средства», на использование биологического, химического, радиологического или ядерного оружия против нас, наших войск или наших союзников.
Однако, секретная версия стратегии идёт ещё дальше. Она разрывает с 50-летней традицией противодействия распространению ОМП и санкционирует превентивные удары по государствам и террористическим группам, которые могут в ближайшем будущем получить доступ к оружию массового поражения или ракетам дальнего радиуса действия, способным к его доставке.
Т.е. речь идёт о войсках, не подчиняющихся, фактически, никому, кроме командования НАТО, как такового, и обладающих способностью и мандатом на ядерную бомбардировку любой страны, которая по тем или иным причинам была (этим же командованием) признана «опасной для США, их союзников или друзей».
Ещё одним важным решением стало расширение НАТО. Расширение, которое будет отнюдь не последним. «Си-эн-эн» пишет (««Истинно переломный момент» для НАТО»):
Генеральный секретарь Джордж Робертсон на открытии двухдневной Пражской встречи, впервые проводимой в стране, принадлежавшей к бывшему Варшавскому Договору, заявил, что это «является истинно переломным моментом для Атлантического Альянса».
«Это исключительно важное решение», — подчеркнул он. «Этот раунд расширения обеспечит поддержание мощи НАТО, равно как и его жизнеспособности.»
Он также добавил: «С момента своего основания НАТО никогда не было элитарным... Двери НАТО по-прежнему открыты.»
Казалось бы, о какой дополнительной мощи можно говорить, когда речь идёт о приёме стран вроде Эстонии и Словении? Тем не менее, Робертсону вторит Буш:
Президент США Джордж У. Буш предупредил, что все члены НАТО — как старые, так и новые — должны вносить свой вклад в военную мощь альянса, даже если это будет означать повышение расходов на оборону.
Повышение расходов на оборону — это понятно, но относиться это может только к странам вроде Франции или Германии, вклад же новых членов, даже если они пустят на оборону весь свой бюджет, включая иностранные ссуды и гуманитарную помощь, НАТО просто не заметит. И, тем не менее, они специально упомянуты. Что же это может означать? Только одно: новые члены внесут свой вклад единственным товаром, которым они располагают — пушечным мясом. Что для США и Европы решит сразу две проблемы: во-первых, с набором в армию, что сегодня стало действительно огромной проблемой, а во-вторых, с нетерпимостью западных демократий к своим потерям. Потери же среди каких-нибудь поляков или венгров, даже если они будут сравнительно крупными, не вызовут и сотой доли того ажиотажа, который вызывает сегодня гибель даже одного американца.
Всё это достаточно хорошо подтверждает прогноз, данный в «Бриллиантовом миллионе»:
В результате НАТО окончательно превратится в интернациональную силовую структуру, неподконтрольную никому, кроме тех, на чьи деньги она реально содержится. Правительства стран-участниц будут лишь ритуально визировать все его решения, вполне вероятно даже, что post factum...
Мировой капитал, таким образом, получит эффективный орган наднационального военного планирования и командования, не стеснённый в проведении своих операций никакими национальными границами и интересами, не обременённый потребностью учитывать голоса избирателей (хотя бы даже всего лишь как статью расходов на рекламу в своём бюджете), своего рода «Пентагон без Вашингтона». А как следствие из этого, первый мир утратит свою «армиеобразующую» функцию, а вместе с ней — и свой статус.
Впрочем, сказанному как будто бы несколько противоречит следующий пассаж из «Стратегии»:
Наконец, одновременно с поддержанием оперативной готовности и способности вести войну с терроризмом, целью должно быть предоставление Президенту более широкого диапазона военных средств, призванных обеспечить такое положение, что ни у кого не возникнет желания совершить агрессию или в какой бы то ни было форме оказывать давление на Соединённые Штаты, наших союзников или наших друзей.
Похоже на то, что речь идёт всё о той же пресловутой американской гегемонии. Тем более, что в следующем же абзаце об этом говорится уже открытым текстом:
Наши вооружённые силы будут обладать достаточной мощью для того, чтобы любому потенциальному врагу отбить охоту вооружаться в надежде превзойти или сравняться с Соединёнными Штатами.
Однако, если сопоставить эти утверждения с другими фактами, то выводы становятся далеко не столь однозначными. В частности, США не только не имеют ничего против, но и более чем настойчиво требуют от своих европейских союзников повысить военные расходы, чтобы в перспективе именно сравняться с Америкой в военной мощи, которую они могли бы предоставить в распоряжение НАТО. Иными словами, речь никоим образом не идёт о гегемонии именно и только Соединённых Штатов. Речь идёт о совместной гегемонии США и «их союзников и друзей». При этом Буш, как видно, практически из каждого его выступления, рассматривает себя в качестве полномочного представителя не столько США, сколько всего «цивилизованного сообщества».
Действительно, как можно говорить сегодня о гегемонии какой-то одной страны, если практически весь экономический потенциал любой из них в самом буквальном смысле продаётся на едином международном финансовом рынке? Продаётся любому желающему, вне зависимости от его национальности и текущего гражданства. Ни для кого не секрет, что всю вторую половину прошлого века американская армия защищала отнюдь не интересы американского капитала от посягательств со стороны европейского или японского капиталов, а интересы всего мирового капитала от угрозы со стороны Советского Союза и других социалистических стран.
Эта схема работала достаточно удовлетворительно для того, чтобы её не трогать (любимая американская поговорка: «не чини то, что не поломано»), но сегодня, как совершенно справедливо в один голос заявляют лидеры «свободного мира», перед ними стоят совершенно новые задачи, которые требуют для своего решения новых инструментов. Во времена СССР широкая демократия в тандеме с элементами социал-шовинизма обеспечивала почти идеальную стабильность системы мировой эксплуатации. (Подобные же процессы, кстати, описывал ещё Энгельс на примере Англии, см., например, ссылку на него в работе Ленина «Империализм и раскол социализма».) Но сегодня подобная структура мира стала, во-первых, слишком дорогой, а во-вторых, по причине отсутствия равного противника в лице Советского Союза, ненужной.
С учетом этого становится понятным, как президент ведущей западной демократии может открыто заявлять по телевидению вещи, которые ещё лет 10 назад казались немыслимыми: «Если бы у нас была диктатура, всё было бы чертовски проще, при условии, что диктатор — я.» Конечно, из подобных президентских откровений ещё не следует, что в Америке уже наступила диктатура. Сравнения Буша с Гитлером, столь популярные сегодня в радикально-либеральной прессе, на 99% притянуты за уши, а т.н. «Закон «USA PATRIOT»» (Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism — Объединение и усиление Америки путём предоставления надлежащих средств для отпора и противодействия терроризму) 2002 года не идёт ни в какое сравнение с «Законом о защите народа и Рейха» 1933 года. Но это и вполне естественно: двухсот-с-лишним-летняя демократическая традиция Соединённых Штатов требует гораздо более основательной осады, чем новорожденная демократия Веймарской республики. (И как раз именно поэтому желательно постепенно вывести силовые структуры международного капитала из-под контроля США и передать их наднациональной, демократически-неподконтрольной организации — НАТО.)
Однако вышеприведённое полушутливое замечание Буша — это всего лишь полушутливое замечание и не более того. В то время как «Обращение к Конгрессу Соединённых Штатов» от 18 июня 2002 года, в котором Президент обрисовывает полномочия и задачи будущего Управления Внутренней Безопасности США — это гораздо более серьёзная декларация о намерениях Президента. В этом документе, практически в самом начале, утверждается:
Мы должны осознать, что угроза терроризма — это не временная ситуация, и мы должны предпринять действия для защиты Америки от террористов, стремящихся убивать невинных.
Т.е. фактически Буш говорит о грядущих фундаментальных изменениях в политической структуре США. Речь идёт не о каких-то экстренных мерах, неприятных, но вынужденных в условиях и для разрешения экстренной ситуации (например, войны), а о перманентной перестройке общественных отношений. А чтобы уже не возникало никаких сомнений, в конце он уточняет:
Годы спустя наш мир по-прежнему будет бороться с угрозой терроризма. И я надеюсь, что будущие поколения смогут оглянуться на «Закон о внутренней безопасности» 2002 года — как сегодня мы вспоминаем «Закон о национальной безопасности» 1947 года — как на прочное организационное основание триумфа Америки в долгой и трудной борьбе с грозным противником.
Иными словами, новый образ Америки — это всерьёз и надолго. При этом, хотя формально речь тут идёт только об Америке, достаточно взглянуть, с каким энтузиазмом все «её союзники и друзья» поддержали «старшего брата» в ловле «подозреваемых в терроризме», чтобы понять, что «всё цивилизованное человечество» не отстанет от своего лидера в деле «спасения свободы и демократии», памятуя при этом другую американскую поговорку: «иногда приходится зарезать курицу, чтобы спасти её» (по-английски «спасти» и «сберечь», «сохранить» обозначается одним и тем же словом — «save»). Причём, объясняется этот энтузиазм отнюдь не одним лишь страхом перед США. Гораздо важнее то, что, как уже было сказано, изменения назрели, и Европа с Японией нуждаются в них не меньше Америки. А если точнее, мировой капитал нуждается в этих изменениях во всех странах, а не только в одних лишь США.
В этом плане представляет интерес история появления Управления внутренней безопасности, которая началась, как это ни странно, задолго до событий 11 сентября, ещё во времена правления президента Клинтона. Вот как описывает это Уильям Джаспер (ярый антикоммунист, представитель того, что можно было бы назвать «правым антиглобализмом») в статье «Становление казарменного государства» (журнал «Нью-Американ» от 15 июля сего года):
... предложение создать Управление Внутренней безопасности восходит к 1998 году, когда была организована так называемая «Комиссия Харта-Рудмана». Возглавляемое бывшими сенаторами Гэри Хартом и Уорреном Рудманом, это начинание официально называлось «Комиссия Соединённых Штатов по Национальной Безопасности в XXI веке». Она всецело была детищем «Дома Пратта». [Прим. авт.: Нью-Йоркская штаб-квартира Совета по внешним сношениям (СВС) — Council on Foreign Relations (CFR).] Из 12 членов комиссии девять были членами СВС.
Отчёт третьей фазы работы Комиссии Харта-Рудмана, выпущенный 15 февраля 2001 года, за семь месяцев до 11 сентября, утверждает: «Настоящая Комиссия была создана для формулировки концепции национальной безопасности в грядущую эпоху, причём сделано это должно быть в более всеохватывающей манере, чем любое другое решение в данном направлении со времён 1947 года.» А ближе к концу Комиссия рекомендует: «создание Агентства Внутренней Национальной Безопасности (NHSA — National Homeland Security Agency), ответственного за планирование, координацию и интеграцию различных действий правительства США, имеющих отношение к внутренней безопасности. NHSA будет создана на основе Федерального Агентства по Управлению в Чрезвычайных Ситуациях (FEMA — Federal Emergency Management Agency) с передачей ей трёх организаций, находящихся на переднем крае обеспечения безопасности границ — Береговой Охраны, Таможенной Службы и Пограничного Патруля... Директор NHSA будет иметь статус члена Кабинета...»
Как видим, создание «американского РСХА» если и связано с событиями 11 сентября, то лишь в плане ускорения и облегчения прохождения соответствующего закона через Конгресс. Никак не связано оно специфически и с текущей администрацией Белого Дома, и уж тем более с личностью Джорджа Буша-младшего. Интерес, скорее, представляет тот факт, что проект столь глобальных изменений зародился именно в СВС — неправительственной организации, представляющей, по сути, не что иное, как мировой капитал. Из этого хорошо видно, каким огромным влиянием на правительство США обладает последний уже сегодня.
Так в чём же суть этих изменений, которых так боятся (и справедливо) даже либерал-националисты? Суть их прямо вытекает из определения «нового смертельного врага», данного Администрацией после событий 11 сентября. Новый враг вездесущ, неуловим, но при этом опасен настолько, что обезвредить его надо ещё до того, как он не то что совершит, а лишь начнёт подумывать о совершении преступления. Как это произошло, например, с гражданином США Хосе Падиллой (исламское имя — Абдулла Аль-Муджахир), который был арестован военными властями на том лишь основании, что он, как утверждается в заявлении Госдепартамента, имел «основательные беседы» с членами Аль-Кайды на тему терроризма. Кроме собственно факта превентивного ареста за несовершённое преступление, интерес в этом деле представляют два момента.
Во-первых, специально упомянутое «тесное сотрудничество между агентами ФБР и ЦРУ за границей и в Соединённых Штатах» — т.е. именно то, что до 11 сентября было строго-настрого запрещено, поскольку считалось, что подобное сотрудничество в деле слежки за собственными гражданами — это чуть ли не самая главная угроза свободе и демократии, прямой путь в пучину тоталитаризма. Сегодня же всё повернулось на 180 градусов — «защитником свободы и демократии» объявлено спешно созданное Управление Внутренней Безопасности, объединившее в себе все до того разрозненные спецслужбы. Фактически, это ведомство практически полностью идентично РСХА — Главному Имперскому Управлению Безопасности Третьего Рейха. (Забавное совпадение: фамилия нынешнего директора ФБР... Мюллер.)
Во-вторых, существенно, что арестован был именно гражданин США — в обход своих конституционных прав — причём в качестве обоснования этого беззакония правительство сослалось на решение Верховного Суда США от 1942 года. Иными словами, мы, фактически, имеем следующую ситуацию: «Билль о правах», являющийся краеугольным камнем американской демократии, отменён по причине начала войны, которая, как мы уже установили, никогда не закончится. В этих условиях правительство может арестовать абсолютно любого гражданина (а не гражданина — тем более), заявив о его причастности к терроризму, причём гражданин этот будет лишён не то что презумпции невиновности, но даже права доказать свою невиновность в открытом суде.
Если бы году в 80-м кто-то сказал, что в Америке возможно такое, то его, несомненно тут же обозвали бы коммунистом, а всё сказанное — «лживой коммунистической пропагандой». Сегодня же эта «пропаганда» стала жестокой реальностью, которая, однако, встречается американцами с не меньшим энтузиазмом, чем немцами — приход к власти нацистов. Причём в точности по тем же самым причинам: американцы (в массе своей, отдельные маргинальные группы «гражданских либертарианцев» — не в счёт) не видят в постепенной ликвидации гражданских свобод ничего лично для себя плохого, в то время как хорошие стороны (которые действительно есть) — налицо и активно рекламируются средствами массовой информации.
Другим краеугольным камнем американской демократии является запрет на применение регулярной армии для наведения порядка внутри страны, который был формально утверждён в период Реконструкции после Гражданской войны. Но сегодня этому строгому разграничению полномочий гражданских (демократически избранных и децентрализованных) и военных (авторитарных и строго централизованных) властей приходит конец. «Нью-Йорк таймс» в статье «Требования расширить роль военных в США» от 21 июля сего года пишет:
Четырёхзвёздный генерал, ответственный за защиту Соединённых Штатов от нападения, заявил, что он бы приветствовал изменения в существующем законодательстве, дающие военным больше власти внутри страны для защиты её от атак со стороны террористов.
Администрация Буша поручила юристам из министерств юстиции и обороны пересмотреть «Закон о posse comitatus» >[Прим. авт.: «posse comitatus» ближе всего переводится как «вооружённая народная дружина»]1978 года и любые другие законы, которые резко ограничивают возможности армии участвовать в охране правопорядка. Любые изменения должны быть одобрены Конгрессом.
... после 11 сентября часть гражданских руководителей Пентагона, а также военных чинов начинает поговаривать, что законы, в том виде, в каком они существуют, могут затруднить или усложнить оборонные мероприятия внутри страны.
Но и здесь, как и в случае с Управлением внутренней безопасности, теракты 11 сентября лишь вынесли на первые полосы СМИ обсуждение (и формальное общественное одобрение, что немаловажно) процессов, которые достаточно успешно шли и раньше. Например, «Юридический ежеквартальник Вашингтонского университета» ещё в 1997 году писал («Закон о posse comitatus: необходимость возврата к принципу», том 75, №2):
Необходимость в восстановлении принципов PCA [Posse Comitatus Act]растёт в связи с тем, что на протяжение последних лет Конгресс и общественное мнение видят в армии панацею от внутриполитических проблем. Не прошло и недели после взрыва федерального здания в Оклахома-сити, как президент Клинтон предложил исключение к PCA, разрешающее военным оказывать содействие гражданским властям в расследованиях, касающихся «оружия массового поражения». В дополнение к этому предложению Конгресс принял к рассмотрению законопроект о прямом участии федеральной армии в приграничных мероприятиях по соблюдению таможенного и иммиграционного законодательств. В президентской кампании 1996 года кандидат Боб Доул клялся повысить роль армии в войне с наркотиками, а кандидат Ламар Александр вообще предлагал заменить Службу иммиграции и натурализации и Пограничный патруль новым родом войск.
Растущие раж и лёгкость, с которыми армия рассматривается в качестве панацеи от внутриполитических проблем, скоро подорвут PCA, если пустить всё на самотёк. Мелкие исключения к PCA могут быстро вырасти и превратиться в исключения принципиальные. Например, в 1981 году Конгресс принял исключение к PCA, позволяющее участие армии в перехвате наркотиков на границах. Затем, в 1989 году Конгресс назначил министерство обороны «ведущим ведомством» в деле перехвата наркотиков.
В русле повышения роли армии в поддержании правопорядка лежат и новые приоритеты, поставленные перед военными. А именно: разработка новых видов т.н. «несмертельного оружия», т.е. оружия, лишь выводящего «противника» из строя, но не причиняющего ему никакого непоправимого вреда, равно как и не повреждающего ничего ценного, находящегося поблизости. «Си-эн-эн» сообщает («От военных требуют апробации несмертельного оружия»):
Разработка несмертельного оружия, вроде дурно пахнущих химикатов или психологических методов для усмирения толп, энергетических лучей, способных останавливать технику или систем подводного заграждения, должна получить высокий приоритет во флоте и морской пехоте...
В число несмертельных вооружений, к которым армия США уже присматривается, входит возможное использование препаратов типа валиума [Прим. авт.:название одного из транквилизаторов]в виде аэрозоля для усмирения бунтующих толп. Некоторые критики утверждают, что это является нарушением международных соглашений и федеральных законов, запрещающих химическое оружие, но военные отрицают справедливость подобных обвинений.
Материалы, собранные Национальным советом по исследованиям, представляют широкий спектр возможных видов несмертельного оружия, начиная от жидких пуль до микроорганизмов, пожирающих покрытие на дорогах и взлётных полосах, выводя их из строя, липких аэрозолей, превращающих полы и лестницы в непроходимое месиво, и отвратительно пахнущих туманов.
Кое-что из перечисленного уже используется, включая слезоточивый газ, резиновые пули и ослепляюще-оглушающие гранаты.
Последний абзац даёт достаточно ясное представление о том, для усмирения кого разрабатываются все эти новые виды несмертельного оружия.
Наконец, последний аспект изменений — это новые методы сбора и обработки информации или, попросту говоря, слежки за собственными гражданами. Конечно, американцы давно уже перестали быть «свободными людьми в свободной стране», не обязанными никому «предъявлять документы» (да и вообще иметь их). Но то, во что превращается Америка сегодня, превосходит самые смелые мечты рейсхфюрера Гиммлера. В прессе уже достаточно писали о системе «Карнивор» («Хищник»), теоретически позволяющей контролировать все электронные коммуникации в США (и не только в них). Не менее известны и успехи в разработке систем «биоидентификации», позволяющих, например, в реальном времени опознавать людей в многотысячных толпах. Причём, все эти чудеса науки и техники также были созданы задолго до 11 сентября 2001 года, события того дня помогли лишь ускорить их внедрение в широкую практику и интеграцию в единую систему тотальной слежки или, как эта система официально называется в Пентагоне, «полной информационной осведомлённости».
Из сообщения MSNBC («Пентагон не желает говорить на тему «большого брата»»):
Так называемая система Полной Информационной Осведомлённости (Total Information Awarness), разрабатываемая Пентагоном, будет с большой скоростью просматривать и отслеживать компьютерные записи, отражающие действия отдельных людей, начиная с банковских операций, покупок по кредитным карточкам, поездок, покупок оружия и даже медицинских записей, до попыток определения наличия подозрительных элементов поведения, напоминающих поведение террориста.
Компьютерная программа сможет помочь обнаружить потенциальных террористов, которые ранее не были идентифицированы в качестве подозреваемых в терроризме, причём просмотр записей будет производиться без санкции на обыск.
Иными словами, речь идёт о создании единой централизованной базы данных, в которую будет стекаться вся информация, собираемая всеми, как государственными, так и крупными частными организациями (банки, больницы, магазины, все виды транспорта и связи) обо всех жителях США (а, скорее всего, и не только США). Собранная таким образом информация будет непрерывно просеиваться через сито искусственного интеллекта в поисках неблагонадёжных (или хоть чем-то их напоминающих), которые затем, как подозреваемые в терроризме, будут арестовываться с лишением всех конституционных, да и каких бы то ни было других, прав.
Таким образом, события последних полутора лет показывают, что пока всё развивается в полном соответствии с данными прогнозами, причём на сегодняшний день уже отчётливо видны конкретные формы, которые приняло это развитие. Происходит постепенный демонтаж современной системы суверенных буржуазных демократий (хотя и при возможном сохранении в будущем некоторых их чисто внешних атрибутов), который неизбежно завершится официальным переходом власти к наднациональным органам мировой финансовой олигархии.
