Читая Путина
Планы Президента долго были загадкой сфинкса, но всё тайное в конце концов становится явным. После длительного периода общих фраз и заигрывания со всеми Путин наконец-то достаточно чётко и ясно сформулировал, что он собирается делать с «этой страной». Но прежде чем обратиться к самому тексту Послания Президента Федеральному Собранию посмотрим на один из примеров реакции на него со стороны патриотической прессы — на беседу главных редакторов газет «Завтра» и «Советская Россия» Александра Проханова и Валентина Чикина, опубликованного в «Завтра» под интригующим заголовном «На вираже».
Если вернуться на полгода-год назад в новейшей истории России, можно без преувеличения сказать, что всё это время страна (или, по крайней мере, большая её часть) жила лишь одним — ожиданием чуда. Чудом был Владимир Путин, будущий диктатор, достаточно прозрачно намекавший, что ставит себя в один исторический ряд с Петром Великим. Ожидания эти были, в общем-то, абсолютно беспочвенными, но ждать чуда было приятно и многие, включая автора данной статьи, долгое время предавались им с нескрываемым удовольствием. При этом интересно, что конкретные представления об ожидаемом чуде у разных людей различальсь очень сильно, зачастую были диаметрально противоположны. Путина одно время записывали в «свои» и левые, и правые, квинтэссенцией идеи его поддержки стало политически абсолютно аморфное объединение «Единство», объединённое, фактически, лишь одним, ни разу не произнесённым, но молчаливо подразумеваемым лозунгом: «За Родину, за Путина!» Путин старался заручиться поддержкой всех, давая двусмысленные обещания, и это давало основания сравнивать его с Гитлером. И многие действительно верили в то, что обманет он всех, но только не их. И в конце концов все дружно таки привели его к власти.
Так что же прочли в послании Президента два видных представителя российского патриотического движения? Во-первых, они поделили его на две не связанные, по их мнению, друг с другом части: декларативно-идеологическую и конструктивно-прагматическую. К первой у мэтров претензий нет, более того, утверждается, что наконец-то Путин открыто заговорил с патриотических позиций. Вторая же часть фактически была проигнорирована как неконкретная — как продолжение прежней политики «и вашим, и нашим». Во-вторых, были сделаны выводы, что НПСР пора отказаться от отношения к переходу власти на потриотическую риторику как к «краже лозунгов», а начать консолидироваться с ней. Ну, насчёт последнего — это безусловно их дело, никак не моё. Я не состою ни в КПРФ, ни в НПСР и вообще в настоящее время живу не в России. Но из прочтения текста послания у меня лично сложилось прямо противоположное мнение.
Прежде всего, о патриотической риторике. Суть её сосредоточена в следующем пассаже:
Долгое время мы выбирали — опереться на чужие советы, помощи, кредиты, или развиваться с опорой на нашу самобытность, на собственные силы. Перед подобным выбором стояли очень многие государства мира. Если Россия остается слабой, то нам действительно придется делать такой выбор. И это будет выбор слабого государства, это будет выбор слабого.
Единственным же для России реальным выбором может быть выбор сильной страны, сильной и уверенной в себе. Сильной не вопреки мировому сообществу, не против других сильных государств, а вместе с ними.
Из которого следуют две вещи. Во-первых, «опора на чужие советы, помощи, кредиты» будет продолжаться, но при этом власти всё же смогут делать всё что им бог на душу положит, мотивируя это «самобытностью». Во-вторых, полученное государство будет объявлено «сильным», но ни в какие конфликты с другими сильными государствами оно вступать не будет, поскольку их интересы неким мистическим образом будут полностью совпадать с российскими. Что подтверждает и другой пассаж:
Именно поэтому недавно утверждена концепция внешней политики, обновленная концепция внешней политики. В ней признано верховенство внутренних целей над внешними.
Иными словами — отсутствие самостоятельной внешней политики, поскольку если за непослушание пригрозят лишить «советов, помощи, кредитов»... вступает в силу эта новая концепция. Но при этом конечно же:
Самостоятельность нашей внешней политики не вызывает сомнения.
Проханов сравнивает Путина с двумя российскими властителями — Петром Первым и Сталиным. И конечно же находит (старательно пропагандируемое Кремлём) сходство с первым — у того, мол, тоже не было никакой долгосрочной программы, а все действия были реакцией на возникающие проблемы. Конечно, что-то в этих рассуждениях есть, но у Петра было и ещё кое что, что при всём общем между ними в корне отличает его от Путина: Пётр прекрасно понимал, что никто и никогда не даст России подняться, если она силой не добьётся своего. Он строил флот а не резал его. Он понимал, что сильным не нужны сильные партнёры, им нужны только слабые слуги и быть вместе они могут только будучи вместе против какого-нибудь ещё более сильного противника. А такого общего противника у России и Запада нет. Напротив, она сама есть противник, усиление которого опасно для Запада. Так что больше всего мне эти президентские разглагольствования напоминает какого-нибудь латиноамерикнского диктатора, министры которого униженно выпрашивают отсрочки старых платежей и новые кредиты под любые проценты пока их босс вещает с трибуны о гордости и независимости нации.
Но что же предлагает Путин на внутреннем фронте? Проханов с Чикиным вроде бы сходятся на том, что ничего хорошего, но тут же сами домысливают какие-то грандиозные планы, которые Президент мог бы осуществить, стоит ему только в этом помочь. Похоже, очень уж хорошо им сейчас живётся — прислонившись к власти бочком, будучи «официальной оппозицией», которую Хозяин к тому же назвал «сильной», получая свою долю, но не отвечая при этом ни за что. Однако, как бы ни пытались господа патриоты делать вид, что всё идёт по-прежнему, кое что всё же изменилось. И изменилось в корне. Действительно, в послании Президента нет практически ничего нового, чего бы он когда-то где-то уже не говорил, но в том-то и дело, что он говорил много чего и много кому, а сейчас сказал гораздо меньше, но зато всем. А кроме того, ещё и сделал кое-что, что его нынешним словам полностью соответствовует.
Больше всего Путин говорил о реформе налогов — возвращался к этой теме дважды, не скрывая при этом своей гордости за успешно проделанную работу. Основным его доводом в пользу снижения налогов было то, что в новых условиях бизнес выйдет из тени на свет божий. Непонятно, правда, зачем? Чтобы начать платить то, чего он раньше не платил? Сомнительно. И, похоже, сомнительно не только мне, но (в глубине души) и самому Путину. Иначе он рассчитывал бы на увеличение бюджета — в противном случае зачем вообще выводить кого-то из тени? Но ни о каких повышениях расходов речь почему-то не идёт.
Следующим пунктом программы идёт таможенная реформа, которая вкратце сводится к отказу от какой бы то ни было таможенной политики. Президент неожиданно «открыл» для себя, что оказывается таможенный протекционизм — это «миф» и служит лишь делу коррупции его чиновников. А желая блюсти их души в чистоте и не имея не то желания, не то возможностей бороться с коррупцией иными методами он решил вместе с налогами унифицировать и тарифы. Надо понимать — в сторону уменьшения.
Далее — развитие фондового рынка и «обеспечение равенства условий конкуренции». Или, если перевести с экономического на русский, курс на развитие только наиболее прибыльного и банкротство всего остального. Что во все времена и во всех странах всегда означало только одно: огромный рост безработицы и массовое обнищание населения. Но одновременно и сказочное обогащение тех немногих, чьи капиталы и перетекают в самые «рыбные» места.
Ну и, наконец, последнее — социальная политика. Как и следовало ожидать из предыдущих пунктов, сокращение доходов бюджета должно было привести к сокращению расходов. И докладчик дал недвусмысленно понять, каких именно. Уже начало выглядит достаточно жёстко:
Политика всеобщего государственного патернализма сегодня экономически невозможна и политически нецелесообразна. Отказ от него диктуется необходимостью наиболее эффективного использования финансовых ресурсов, как и стремлением включить стимулы развития, раскрепостить потенциал человека, сделать его ответственным за себя, ради благополучия своих близких.
Тут на уже придётся переводить с политического на русский: если кто-то подохнет с голоду — это только его проблемы, сам виноват, не раскрепостился вовремя. Затем, после нескольких более-менее парадоксальных откровений следует однозначное заключение:
У нас нет другого выхода, как сокращать избыточные социальные обязательства и строго исполнять те, которые мы сохраним. Только так можно восстановить доверие народа к государству.
В чём же конкретно заключается эта избыточность?
Важнейшей национальной задачей является обеспечение финансовой устойчивости пенсионной системы. Государство обязано предотвратить ее кризис, вызываемый быстрым старением населения России. Для этого необходимо внедрять механизмы накопительного финансирования пенсий. Аккуратно надо переходить к этой системе, поэтапно. Но двигаться в этом направлении нужно обязательно.
Опять переводим. Повышение пенсий на политическом всегда и везде называется одинаково — повышением пенсий. Что же тогда означает переход на «накопительное финансирование»? Очень просто — сокращение по причине того, что пенсионеры не накопили достаточно, в чём, естественно, сами же и виноваты.
Социальную политику будем проводить на принципах общедоступности и приемлемого качества базовых социальных благ. А помощь предоставлять прежде всего тем, чьи доходы существенно ниже прожиточного минимума. Дети министров могут обойтись без детского пособия, а жены банкиров — без пособия по безработице.
Ключевые слова тут — «приемлемое качество» и «базовые блага», что, как и в предыдущем случае, однозначно означает снижение качества и ассортимента общедоступных благ. Но ещё более важна вторая часть заявления — что даже это будет предоставляться не всем. Конечно, министры с банкирами и правда вполне обойдутся безо всех этих благ, но если бы речь на самом деле шла о них, то говорить было бы просто не о чем — их слишком мало для того, чтобы установление каких-либо ограничений имело хоть какой-то экономический смысл. В действительности же речь идёт о том, что люди будут вынуждены доказывать, что они достаточно бедны для того, чтобы получить хоть какие-то бесплатные блага. И абсолютному большинству это не удастся (на что и расчёт) либо потому, что «богаты слишком — квартиру приватизированную продать можете», либо потому что уже продав квартиру не могут принести справку из ЖЭКа, что нигде не работают. Иными словами, бесплатным медицине и образованию придёт конец.
Хорошо, но кто же тогда от всего этого выиграет? По всему должно выходить, что «олигархи», но ведь и их тоже бьют. Возможно, конечно, что бьют не всех, а лишь самых непокорных, тем более, что уже ходят слухи о возможном назначении Березовского первым в России гражданским министром обороны — чтобы всё «как у людей» было. Но вне зависимоти от этого во всём этом деле есть и ещё один очевидный бенефициант. Вся экономическая программа направлена, фактически, на одно: создание идеальных условий для международного капитала. Это и снижение тарифов и налогов, и обнищание народа, что обеспечит дешёвую рабочую силу — а она, чтобы инвестиции в России стали экономически оправданы, должна стать дешевле чем в самых бедных странах третьего мира, и установление жёсткой политической диктатуры, гарантируещей неприкосновенность иностранной собственности. Путин говорит об этом прямо:
Наша страна включена во все мировые процессы, включая экономическую глобализацию.
Но он собирается пойти дальше, туда, куда даже Ельцин не решился. В первом же пункте своей программы Президент говорит:
Важно установить легальные основы права частной собственности там, где они до сих пор не утверждены. Прежде всего на землю, на недвижимость.
Смешно даже сравнивать покупательную способность россиян и граждан Запада. Результат подобной меры очевиден: вскоре вся пригодная хоть для чего-то российская земля будет скуплена иностранцами и немногими «новыми русскими», как это происходит во всех бедных странах мира.
Итак, Президент окончательно сделал свой выбор и уверенно ведёт свою страну в третий мир. Зачем он это делает? Неизвестно. Возможно, но просто не видит другого выхода и стремится «посадить» её на дно экономической пропасти как можно мягче. Возможно, он заинтересован в этом по каким-то совсем другим причинам. Но вне зависимости от его личной мотивации из произошедшего можно сделать один очень важный для России вывод: возможности мирного возрождения страны на сегодня окончательно исчерпаны. Последняя надежда России на это — Путин — не оправдалась.
