Почему я выхожу из РКРП-РПК
В РКРП-РПК я вступил в 1998 году, в апреле, в возрасте 21 года. К тому времени я считаю, что я вполне сформировался как убежденный коммунист и марксист - у меня за плечами были и освоенные в целом основные работы классиков марксизма, и достаточно твердая научная позиция марксистской школы по обществоведческим вопросам, наличествовал некоторый опыт самостоятельной пропагандистской и теоретической работы в процессе учебы. Постольку поскольку учился на отделении политологии философского факультета, то я совершенно четко представлял, что собой представляет современное комдвижение, какие в нем течения и организации, какие отличия и какие проблемы перед ними стоят. А ситуация тогда была весьма аховая - комдвижение представляло собой некоторый «первичный бульон», то есть группки людей, слабо вообще представлявших цели и задачи движения, все декларации которых о верности учению марксизма-ленинизма были одними пустыми декларациями, ибо никакого владения марксизмом не просматривалось, а причины, которые объединяли людей в организации, были те или иные формы протеста или субъективная приверженность тем или иным персоналиям или методам. Уповавшие на выборы шли в КПРФ, уповавшие на стачку - в РКРП, уповавшие на митинг или некоторое «стихийное восстание ни с того ни с сего» - к Анпилову, кучки крючковцев и пригаринцев ориентировались на вождей, Нина Андреева эксплуатировала образ Сталина. Привлекательного было мало, куда ни кинь. Однако в середине 1997 года произошли два события, которые резко изменили мое мнение об РКРП. Во-первых, мне в руки попала газета «Дубинушка» (как позже выяснилось - числящееся только на бумаге издание, которое зарегистрировал Гунько на всякий случай и использованная на моей памяти только однажды для публикации работ Подгузова), в которой была третья часть работы В.А. Подгузова «Коммунизм против «кумунизьма»» - «Абсолютный и основной экономические законы коммунизма». Эта работа произвела на меня очень сильное впечатление, не столько стилем автора, сколько глубиной поднимаемых проблем. Для того, чтобы понять, почему она оказала значительное влияние, надо знать ту литературу, которая публиковалась в то время и которая публикуется в «левой прессе» до сих пор - пустозвонные реляции и дежурные проклятия режиму, обсасывание критики капитализма без существенной альтернативы. Именно этого - четкой альтернативы читателю левой прессы никто не предоставлял. Советские авторы в своих футурологических работах далее описания существующего социализма обычно не шли, и вопроса о КАЧЕСТВЕННЫХ отличиях коммунизма от социализма, о коренных экономических законах коммунизма во всей доступной на тот момент литературе (а мне доступно тогда было многое - от бывшего архива ЦК КПСС до библиотеки бывшего Института марксизма-ленинизма) никто даже не поднимал. Я в ходе работы над дипломом просмотрел практически все, что было выпущено по марксизму с 1991 по 1995 год, и столь глубокой постановки вопроса, как в этой работе, не встречал. Тот факт, что в среде РКРП могли рождаться такие теоретические материалы, очень сильно повысило моё мнение об этой партии.
Вторым кирпичиком в решение вступить именно в РКРП стал первый номер журнала «Советский Союз». Он в лучшую сторону качественно отличался от всего, что на тот момент издавалось в России под флагом марксизма, и опять-таки в нем были подняты глубокие темы - вопросы коренных закономерностей коммунистического общества и вопросы диалектического метода. Тот факт, что это был официальный теоретический орган партии, а, следовательно, его статьи были идейным руководством для партии, создало совершенно определенное впечатление о качественно более высоком уровне осознания проблем и задач коммунистов, о тенденции к повышению сознательности партактива, о высоких требованиях к идейности. Иными словами, теоретический авторитет именно этой партии выгодно отличал ее от остальных. Партия хотела быть ПАРТИЕЙ УМНЫХ ЛЮДЕЙ, ПАРТИЕЙ НАУКИ, которая была СПОСОБНА приобрести научный авторитет.
Потом было дело Губкина-Соколова, и осуждение основной частью партактива анархических и авантюристских выступлений газеты «Бумбараш 2017», и все это подкрепляло уверенность, что политическая активность партии базируется на идейности и марксистской сознательности, а не на голом протесте кучки люмпенов, как, например, у не менее «радикального» в фразеологии, но резко проигрывающего в интеллекте Анпилова. Итак, решение было принято - я присоединил свои усилия ради того, чтобы тенденцию на повышение теоретического уровня, на выковывание умной и авторитетной в массах партии поддержать своей личной работой.
По вступлении, правда, оказалось, что изнутри тенденция к повышению марксистской сознательности, разработке и пропаганде марксистской теории не столь сильна, как казалось на рубеже 1997-98 гг., однако после пары лет вполне ребяческой возни с комсомолом (которое я лично оцениваю сейчас, как время, потерянное практически зря) и разного рода технической работы, я нашел свое место в партии как «литератор» и с 1999 года стал работать в газете МК «Рабочая правда». Надо сказать, что качество центральной партийной прессы всегда оставляло желать лучшего, однако в силу внутрипартийной обстановки, люди, которые искреннее желали изменить ситуацию коренным образом, решающего воздействия оказать не могли, а те, у кого были все механизмы формирования редакционного портфеля - и не могли, и не хотели что-то менять. Потому концентрировались на более доступном издании - региональной партийной газете. Не берусь оценить долю своего вклада в развитие «РП» с 1999 по 2002 гг., но группе партийцев, постоянных авторов газеты и редакции, удалось коренным образом изменить издание - оно стало выходить регулярнее, материалы стали глубже и интереснее, объем газеты постоянно рос, тираж тоже постепенно увеличивали, появились постоянные читатели и авторы со стороны. Было совершенно определенное представление о том, что теоретическая работа и в партии в целом идет в гору, однако оно было обманчивым - кадровый состав партии оставался практически неизменным, весьма инертным по своему сознанию, по старинке не хотел и не умел учиться, а те тоненькие струйки кадров, приток которых был всегда, в значительной части были неподготовлены и перенимали не лучшее, что было в партии, а тот самый весьма посредственный мэйнстрим, способный еще бегать на пикеты и раздавать листовки, но неспособный засесть за книги даже из-под палки. Характерным примером такого «кадра» является теперешний секретарь МК А.Батов. По журналу «Советский Союз» было видно, с каким трудом и скрипом шла идеологическая работа в партии в целом - первые три номера были выпущены сравнительно легко, а последующие демонстрировали в основном переливание из пустого в порожнее и на 50% были заполнены штампованным официозом: как то декларации различных «международных конференций» и всяческих «съездов рабочих». Однако ни я, ни те товарищи, которые были весьма озабочены столь плачевным состоянием сознания партактива, сдаваться не собирались - мы издавали газету, писали статьи, работали над собой, работали над марксистским образованием молодежи, натыкались на сопротивление партийных скандалистов и карьеристов, старались проломить инертность и невежество.
Однако практика показала, что глубина невежества в РКРП далеко не исчерпана, и перелома в общей тенденции интеллектуальной деградации (коей подвержено современное «левое движение») не наступило с ни с изданием «Советского Союза», ни с четырехлетней работой по изданию «Рабочей правды». Большинство в партии оказалось достаточно опрометчивым, чтобы ради сиюминутных деклараций об «объединениях» беспринципно объединиться с троцкистской РПК на паритетных началах, предоставив крючковцам невиданные льготы, и страшно неподготовленным теоретически, чтобы «переварить» эту оппортунистическую группку и заставить ее встать на научную точку зрения. Да и глупо было бы ожидать этого, если большинство членов партии на научную точку зрения не стало, декларируя признание программы, но не понимая коренных вопросов марксизма. Где невежество - там и беспринципность, невежде нечего защищать - если у него нет собственного представления об истине, то он закономерно хватается за первое попавшееся, что ему кажется правильным, и точно так же бросает, когда появляется еще что-то, претендующее на истинность. Ибо основой для принципиальности может быть только владение истиной - единственность истины гарантирует от шатаний. Ввиду этого, неудивительно, что с притоком новых оппортунистов, которым к тому же были предоставлены уставные и административные льготы, оживились старые и качнулись невежественные и беспринципные члены партии.
Где-то с середины 2002 года работа по отстаиванию марксистских принципов в МК стала вообще невозможной - издание «Рабочей правды» превращалось в бесконечные препирательства с троцкистом Крючковым и его клевретами, лично восхвалявшими его как вождя, в результате чего было принято решение использовать свои возможности по марксистскому просвещению масс посредством общественно-политического журнала. После 2003 были некоторые надежды на то, что резкое падение уровня теоретической работы - случай, имеющий место только в МК, и его возможно скомпенсировать на общепартийном уровне, однако дальнейшая практика показала, что, увы, партия в целом не смогла удержать планку, о которой было заявлено в конце 90-х. Журнал «Советский Союз» становится все более уныл, выходит реже, парторганизации на местах берут его все меньше и меньше, продекларированный как партийный журнал «Марксизм и современность» мало того, что выходил редко, так еще и имел стойкую тенденцию публиковать по старинке огромное количество официоза и застарелых оппортунистов, все достоинство которых - в наличии научной степени, полученной когда-то в брежневские годы. Проблемы, поднимаемые в нем, были весьма далеки от актуальности партийной жизни и относительно неглубоки для фундаментальности.
Но главное не столько в постановке партийной прессы, которая становилась все более убогой с каждым годом, сколько в том, что партактив, и особенно руководящие органы вовсе не были озабочены этой проблемой- проблемой КАЧЕСТВА идеологии и пропаганды. Попытки критиковать откровенно неудачные публикации в «Трудовой России», например, заканчивались хамскими выпадами со стороны редакции, показывающие, что редакция готова отстаивать с пеной у рта любое невежественное писание своих авторов, лишь бы все осталось как было. Партийцы не учились и не пытались разобрать теоретически злободневные вопросы, «идеологическая учеба», несмотря на некоторые успехи в тех случаях, когда удавалось кого-то расшевелить и заставить что-то изучить, превратилась в формальность и фикцию - на бумаге заседали, постановили, а фактически отыскать в партии человека, который мог бы написать материал в газету или теоретическую статью, становилось все сложней и сложней. Психологическая обстановка в партии отнюдь не способствовала теоретическому росту - большинство партийцев не считали занятия марксизмом работой вообще, «подвигом» считалась разного рода протестная мишура как то постоять на пикете в 20-градусный мороз или сесть в ментовку за расписывание стен. Слово «теоретик» среди актива все более превращалось в ругательство, в качестве аргумента все более выпячивалась «практика», причем практикой назывались примитивные акции без соответствующего идеологического обеспечения. Вообще, очевидным стало скатывание всей деятельности организации к банальному активизму: прессу все более стали заполнять реляции с одних акций и призывы к другим, реклама протестной деятельности как таковой и создание образа борца как участника в первую очередь митингов и пикетов. Соответственно, эта тенденция выдвигала на первый план в партии и определенного сорта кадры - малограмотные в марксизме, поверхностно воспринимающие суть борьбы, не желающие или не умеющие учиться, ориентированные на приложение в первую очередь физических, а не умственных усилий. Хуже всего то, что эти кадры не просто были в наличии, но они воспроизводились среди молодежи. Безусловной ошибкой являлось формирование и поддержка на плаву такого образования, как РКСМ(б) - вместо того, чтобы вести работу с молодежью по повышению сознательности в партийных организациях, держа молодежь в роли сочувствующих или кандидатов, партия сконцентрировала малосознательную по своему возрасту молодежь в одной организации и предоставила им вариться в собственном соку, совершенно не ведя марксистской учебы в этой организации и отсекая организационно от основной массы парторганизаций. Декларации о «тесном контакте» так и остались декларациями - РКСМ(б) постоянно был инкубатором «революционного» невежества, авантюризма и всяческих оппортунистических течений под соусом революционной демагогии. Массовой организацией РКСМ(б) так и не стал, зато постоянно оттягивал партийную молодежь на создание имитации своего существования. Если завтра дать команду всем членам партии из этой организации выйти, то она попросту прекратит свое существование за отсутствием членов. РКСМ(б) вполне успешно выполнял задачу по развращению молодежи - поставщиком надежных и грамотных партийных кадров он не стал, зато поставил значительное количество кадров троцкистам, анархистам, маоистам и прочим мелкобуржуазным революционным течениям. За 15 лет существования комсомола ни численный, ни качественный состав организации не улучшился, заявленные партией цели при формировании его достигнуты не были - проект можно считать полностью проваленным, однако основная масса партийцев считает необходимым законсервировать и в этом вопросе существующий статус кво. Таким образом, рассчитывать на коренные изменения с этой стороны не приходится: партийное большинство, само невежественное, воспроизводится в молодом поколении, причем комсомольская молодежь гораздо более агрессивно реагируют на попытки заставить их усомниться в правильности нынешнего курса.
Но проблема даже не в сугубо педагогических вопросах кадровой политики - она гораздо шире. Малограмотное большинство партии стихийно уже давно отдрейфовало к банальнейшему хвостизму, и благодаря этому ЦК неспособен выработать более-менее оригинальную и коммунистическую позицию по политическим вопросам, а просто «присоединяется» к стихийным протестным движениям или тенденциям. Например, всяческое превознесение профсоюзов и экономической борьбы есть пристраивание в хвост стихийному рабочему движению. Вместо политического просвещения рабочих, которое должно обязательно включать разоблачение «экономизма» и надежд на стихийную политизацию рабочего движения идет апологетика всего, что выдвигают стихийно бастующие рабочие. Партия фактически обслуживает амбиции профсоюзных лидеров, и работа ее в рабочем движении не несет никакой пользы для формирования того слоя политически сознательных рабочих, на который единственно и могут опираться коммунисты. Партия присоединяется в хвост и к либералам, когда борется с «диктатурой Путина/Медведева» за «демократические свободы» вместо разъяснения рабочим сути буржуазного государства в частности и государства вообще. Да и как ЦК РКРП-РПК не вставать в длиннющий хвост «друзей швабоды», с действительно нужного дела марксистской пропаганды, когда проходившие дискуссии показали сугубое непонимание руководством партии вопроса о государстве и о власти. В результате внимание партии отвлекается на защиту различных «политузников», на демонстрации против законов об экстремизме и прочих пугалок, которыми «Эхо Москвы» стращает своих либеральных слушателей.
Загубив дело выпуска партийной теоретической прессы, превратив в убожество центральное партийное издание, партия, которой нечего сказать рабочим, теперь борется за свободу слова, которую фактически никто еще не ущемлял. На почве огульного и тотального обществоведческого невежества в партии цветет троцкизм, анархизм и просто глупость различных сортов, на почве которых партия объединяется с каждым годом все с большим количеством оппортунистов (и даже врагов марксизма), и с каждым годом на все более беспринципных условиях. Уже не первый год становится стыдно за партию, когда читаешь об очередных партийных «достижениях».
Разумеется, что, сойдя на дорожку невежества, невозможно иметь успехи в партийном строительстве. С каждым годом все мельчают и мельчают организации, сокращается количество актива, нарастает пассивность партийцев, приток новых кадров откровенно слабый и не только не имеет никаких тенденций к росту (с чего бы ему расти?), но и банально не покрывает естественную убыль от смертей и выходов из партии. Как организация партия толком даже и не доформировалась - связи между организациями случайные, авторитет руководства - небольшой, дисциплина - на нуле, с каждым годом усиливается разброд и в организационных вопросах, дополняемый бардаком всяческих перестроек аппарата. Работа все более сводится к формальной имитации бурной деятельности. Иными словами, и как организованная сила партия в нынешнем состоянии - весьма сомнительное приобретение.
Весь букет столь сомнительных «достоинств» партии и полнейшая невозможность существенно изменить существующий курс делают членство в такой партии как минимум бессмысленным, а исполнение откровенно глупых распоряжений - объективно вредным для коммунизма. Потому, притом, что мне откровенно жаль того труда, который был вложен в партийное строительство, тем не менее, считаю необходимым прекратить свое членство в РКРП-РПК. Никакой трагедией и поражением я это не считаю - возникновение и распад организаций вполне естественен, организация - это ни в коем разе не фетиш, а лишь инструмент выполнения определенных задач. Если один инструмент ломается, берут новый. И так до тех пор, пока дело не будет сделано. Человеку, впадающему в уныние оттого, что сломалась отвертка, политическая борьба, тем более, крайне противопоказана.
Но у читающих это может возникнуть вопрос - а что я собираюсь делать дальше?
Какие задачи я вижу - и перед собой и перед марксистами:
- развитие марксистской теории, прежде всего, путем научной работы каждого. Повышать собственную сознательность и компетентность в вопросах теории и практики коммунизма. Воспитывать самих себя, вырастать в настоящих ученых, в том числе в специалистов и по своей специальности. Мы все - это кадры революции, а кадры решают все. Чем качественней будет наше собственное сознание, тем качественней будет все, что мы делаем;
- развитие и углубление пропаганды марксизма как в рабочей среде, так и среди мыслящей интеллигенции путем развития прессы, в первую очередь, теоретической;
- для осуществления этих задач - создание организации коммунистов на базе небходимого уровня сознательности. Коммунистов - не по самоназванию и не по факту формального признания программы, а по факту глубокого осмысления социальных проблем и компетентности каждого члена. Люди, способные быть лишь механическими и послушными исполнителями, видящие в партии лишь икону (а такие кадры составляют большинство современных «компартий»), не смогут осуществлять задачу пропаганды научного знания в рабочих массах. Партией научного мировоззрения может с полным правом называться лишь партия, где все участники - носители этого мировоззрения, а не та, где на десяток действительно сознательных людей приходится пара сотен носителей транспарантов, ни на что более не пригодных.
Иными словами, продолжу ту работу, которую вел и в «Рабочей правде», и веду сейчас в «Прорыве», буду вместе с единомышленниками работать над созданием действительной коммунистической рабочей партии - носительницы научного мировоззрения, вести работу по повышению сознательности пролетариата, по формированию авангарда рабочего класса - партии сознательных рабочих-марксистов. Такой РКРП, которой она когда-то могла стать, но не стала.