О коммунизме замолвите хоть словечко
Повторное обращение журнала «Прорыв»
к членам партий с коммунистическими названиями
к членам партий с коммунистическими названиями
В №42 журнала «Прорыв» была опубликована статья, в которой рассматривались некоторые важные теоретические проблемы строительства коммунизма. Редколлегия обратилась к нашим читателям и оппонентам с предложением научно, т.е. доказательно и точно, ответить себе и людям наемного труда на вопрос, как строить коммунизм? «С чего следует начать это строительство? Когда можно будет считать его завершенным? Какой должна быть диаматика строительства КОММУНИЗМА?
Строго говоря, в редакцию поступил только один объемный отклик, некоего Александра Лукьянова, который, как он сам сообщил, писал его полтора месяца. Но и этот материал был посвящен не коммунизму, а недостаткам моей статьи.
Редколлегия решила не публиковать статью Лукьянова в «Прорыве», ещё и потому, что она уже опубликована, правда, в обрезанном виде, на сайте некой «Рабочей партии России». Причем, из публикации на сайте изъяты все фразы, в которых Лукьянов соглашается с некоторыми положениями моей статьи и, естественно, оставлены лишь те места, где Лукьянов меня критикует. Особое раздражение у Лукьянова вызвала моя мысль о том, что
«С учётом исторического опыта, кратко, коммунистическую теорию теперь можно выразить следующим положением: построенный коммунизм есть СЧАСТЬЕ в самом широком и глубоком смысле этого слова. Счастье, возможное ДЛЯ ВСЕХ - есть достаточное условие счастья для КАЖДОГО. Верно и обратное. Такова диаматика. Интересно будет посмотреть на дежурных противников «Прорыва», которые, видимо, будут доказывать, что коммунизм это что угодно, только не счастье для всех, и требовать указать страницу, откуда взято это определение.»
В этом я ошибся. «Страницу «требовать указать» не стану, - пишет А. Лукьянов, - так как понятно, откуда автор взял это «определение». Взял он его из своей головы. То что у классиков такого положения нет и в помине - это тоже понятно».
Но, если Лукьянов противник извлечения определений из головы, то откуда он сам-то их извлекает? Очевидно, что, за годы озвучивания цитат Маркса, Лукьянов ни разу не добрался, например, до его цитаты о счастье:
«Опыт, - пишет Маркс, - превозносит, как самого счастливого, того, кто принес счастье наибольшему количеству людей».
Что, члену рабочей партии трудно было самому додумать, что счастье и есть наиболее краткое диаматическое определение коммунизма, подсказанное Марксу опытом всей истории?
Не удивлюсь, если окажется, что Лукьянов преподавал «Историю КПСС» и озвучивал, как пономарь, из года в год, с самым важным видом, одни и те же страницы одного и того же учебника со стандартным набором урезанных цитат из трудов классиков. Но вряд ли и ему было знакомо утверждение Маркса:
«Чрезмерная серьезность - это самое комичное, а чрезмерная скромность - это самая горькая ирония. [притворство, др.греч. - В.П.]».
Главной палкой таких преподавателей-начетчиков был экзамен, делавший студентов зажатыми, а преподавателей крайне нетребовательными К СЕБЕ, далекими от всякой самокритики.
Цинизм А.Лукьянова состоит и в том, что он знает о существовании цитаты из обращения Ленина к молодым коммунистам, уверен, не раз её озвучивал на лекциях, не понимая прочитанного, а сегодня он сделал вид, что «забыл» эту цитату.
«Если бы только изучение коммунизма заключалось в усвоении того, что изложено в коммунистических трудах, книжках и брошюрах, - говорил Ленин, - то тогда слишком легко мы могли бы получить коммунистических начетчиков или хвастунов, а это сплошь и рядом приносило бы нам вред и ущерб, так как эти люди, научившись и начитавшись того, что изложено в коммунистических книгах и брошюрах, оказались бы не умеющими соединить все эти знания и не сумели бы действовать так, как того действительно коммунизм требует».
Ленивым и трусливым на голову, не выработавшим в себе творческого мышления, хочется напомнить ещё одну цитату из трудов Маркса, направленную тем, кто хочет возложить на себя звание коммуниста: «У входа в науку, как у входа в ад, должно быть выставлено требование: Здесь нужно, чтоб душа была тверда; здесь страх не должен подавать совета». Так что, тов. Лукьянов, продолжайте извлекать мысли откуда сможете, а я буду извлекать их из мировой практики, пропущенной через свою голову, через своё понимание диаматики, и постараюсь делать это, как учил Ленин, т.е. творчески, не страшась гнева цитатчиков, и практика, уверен, покажет, что отождествление коммунизма со счастьем - истина.
Естественно, редакции хотелось получить обильный поток откликов. Но «цунами» нам попытался устроить один лишь Лукьянов. И это обстоятельство лучше многих других показателей характеризует состояние современного коммунистического движения. Ведь только отсутствием научно обоснованных ответов на важнейшие вопросы собственно коммунистического строительства в современных условиях можно объяснить и малочисленность современных партий с коммунистическими названиями, и то организационное сектантство, которое характерно для нынешнего левого движения. Рядом с многочисленными партиями с коммунистическими названиями, множатся всевозможные группки и отдельные инициаторы, предлагающие себя в качестве организатора очередной «новой» коммунистической партии, заманивающие доверчивых людей в свои ряды уже «готовым» Уставом или т.н. Программой, не понимая, что первичная коммунистическая организация может сложиться не из зазывал, а только из компетентных товарищей, доказавших на практике себе и широкому кругу одиночек, исповедующих левые идеи, свою научно-теоретическую и организационную состоятельность.
Могут сказать, что и «Прорыв» представляет собой секту. Однако «Прорыв» - это всего лишь теоретический журнал, поставивший перед собой задачу пропаганды научных знаний в области обществоведения. И не наша вина, что научный анализ всегда приводит добросовестного исследователя к выводу о неизбежности построения коммунистического общества на планете и необходимости активного участия в создании полноценной коммунистической партии. Если «Прорыв», за счет качества своих публикаций и кадровой политики, со временем, будет признан читателями в качестве их Центрального теоретического органа, только тогда можно будет говорить о дальнейшем развитии структурных и политических проектов Партии Научного Централизма, но не раньше. Без авторитетного научно-теоретического центра политическая партия коммунистического содержания - невозможна вообще. Поэтому журнал, пока, работает на ниве научно-теоретического просвещения, но ставит перед собой и перспективные задачи.
Отдельные лица, придумавшие громкие названия для «новых партий», пытаются на эту «приманку» навербовать экзальтированных сторонников левой фразы, «застолбив» себе, таким образом, хотя бы на начальном этапе, должность руководителя этой партии. А дальше, как получится. Если план не срабатывает, то организация расползается, а инициатор пробует организовать очередную «партию», под еще более интригующим названием. В истории современного коммунистического движения РФ был случай, когда инициативный товарищ С. собрал аж ХХIХ съезд КПСС, т.е. проявил недюжинные организационные способности, но, в ходе демократически проведенных выборов, С. оказался не избранным на пост руководителя только что учрежденной им «партии». Тогда он покинул эту «партию», и она успешно… разваливалась, поскольку избранные в руководство товарищи никаких последующих действий вообще организовать не смогли в связи с отсутствием у них какого бы то ни было научного авторитета и реальных организационных навыков. Позже была попытка воссоздания КПСС Олегом Шениным, но с таким же успехом. Неоднократно меняя названия пытались создать коммунистическую партию Крючков, Пригарин, Анпилов, Тюлькин.
Недавно в редакцию «Прорыва» пришло письмо, в котором товарищ Градов высказал благое пожелание создать «Коммунистическую партию нового типа». В частности, он написал:
«… чтобы определить принцип отношений в партии Нового типа я позаимствовал название «Научный централизм» у редакции журнала «Прорыв». К сожалению, они никак не конкретизировали, как организационно они понимают свою идею».
Вот так, незатейливо, Градов позаимствовал название, не заметив острой полемики в левом спектре информационного пространства по поводу сущности и организационных принципов Партии Научного Централизма, в ходе которой, как раз и обосновываются, и защищаются эти принципы, позволяющие надежно избавить, прежде всего, руководство партии от зазывал, позеров, карьеристов и прямых оппортунистов.
Но, не задумавшись над вопросом, а почему, собственно, «Прорыв» предлагает назвать организацию Партией Научного Централизма, Градов заложил в её Устав принципы..., созвучные горбачевским. Здесь тебе и вертикальные, и горизонтальные управленческие связи с широкими полномочиям и неявно выраженными обязанностями организаций. Короче говоря, Градов предлагает широкую внутрипартийную демократию в партии, признающей ДИКТАТУРУ рабочего класса главным условием построения коммунизма и ничего не говорит о том, на каком принципе будет строиться руководство партии. Будет ли в руководстве партии царить непререкаемая научная дисциплина или как в ЦК КПСС - демократия. Сознательная коммунистическая дисциплина возможна лишь тогда, когда сознание партийцев, прежде всего руководящих, наполнено научным содержанием и никак иначе.
Как видим, Градовым тоже забыта конкретика опыта РСДРП, приведшего её к победам, прежде всего, потому, что в числе инициаторов и организаторов партии большевиков состояла миниатюрная группа, действительно, образованных товарищей, спаянных глубоким мировоззренческим единством, сформированным в ходе непримиримой теоретической формы классовой борьбы. За каждым таким активистом уже стояли, тоже, небольшие, но работоспособные КРУЖКИ, начитанных, и проверенных в практической борьбе, профессионалов.
Разумеется, процедуры голосования были, но победа большевиков, например, на Втором съезде РСДРП была достигнута не голосованием, а, прежде всего, конкретикой, научной обоснованностью пунктов их Устава и Программы, которые сделали НЕВОЗМОЖНЫМ дальнейшее присутствие наиболее откровенных оппортунистов на съезде, и вынудили их покинуть съезд, оставив «искровцев» в большинстве среди тех, кто придерживался научных позиций. Строго говоря, принципы строительства партии и должны быть такими, чтобы оппортунисты не имели возможности оставаться в партии и творить свои глупо подлые делишки.
Руководство коммунистической партии должно состоять из людей, не напрашивающихся во власть, не интригующих массы, не опирающихся на фракции. Поэтому и актив «Прорыва» сотрудничает лишь с теми, кто «напрашивается» НА ТЯЖЕЛУЮ РАБОТУ в качестве пропагандиста или технического работника, кто систематически занимается самообразованием и не спрашивает: «Какая ему через это должность выпадает?» В руководстве коммунистической организации могут находиться лишь те, кто своими публикациями и организационными результатами уже доказали свою компетентность, работоспособность и получили действительное признание актива партии. Ленивым на голову - не место в руководящих структурах партии. Единственной привилегией руководящих кадров партии должна быть примерность на поприще теоретической формы классовой борьбы, поскольку, без побед в этой форме борьбы, превосходство в организационной и политической области - недостижимо.
Трагедия брежневской эпохи в том и состоит, что большинство соратников Брежнева свято ВЕРИЛИ в необходимость построения коммунизма, но разбирались лишь в вопросах количественного умножения сталинского наследия в области материального производства и ничего не понимали в вопросах строительства коммунизма, особенно Косыгин. А потому Брежнев был вынужден прислушиваться и к советам многочисленных откормленных академиков, которые, в лучшем случае, оказались полными профанами в марксизме, а в худшем, убежденными оппортунистами.
Будучи материалистом, следует понимать, что различие в содержании деятельности политических ПАРТИЙ и различие в результатах их борьбы определяется не соотношением костно-мышечной массы этих партий, не даже массой мозгового вещества, а реальной научной образованностью актива этих партий и потому результативностью пропагандистской и организаторской работы. Современные организаторы партий не изучили в должной мере и не поняли важный раздел в известной работе Ленина «Вожди, партии, классы, массы». Если партия не учитывает объективной структуры общества и начинает своё строительство не с ГОЛОВЫ, то массы и классы обречены век за веком выстраивать сами, одну за другой… эксплуататорские формации. На большее, массы и классы, предоставленные сами себе, не способны.
Могут сказать, что концентрация в одной организации высокомпетентных индивидов сложная задача. Между тем, в некоторых областях знаний подобные задачи уже успешно решены. Например, квантовая механика. Предмет, несмотря на его некоторую сложность, сформировал вокруг себя множество вполне компетентных исследовательских коллективов. Но квантовая механика - предмет неизмеримо проще, чем диаматика. Поэтому до сих пор, лишь единицы в лице, например, Клаузевица, Рикардо, Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Фрунзе овладевали, одни диалектикой, другие диаматикой в достаточной для практики степени. Поэтому кафедр квантовой механики в мире много, а Центрального Органа хоть одной партии с коммунистическим названием, сегодня, пока, еще нет, поскольку во всем мировом коммунистическом движении имеет место преступная недооценка теоретической формы классовой борьбы и, особенно, диаматики.
В сталинский период большевистская партия уже добилась такого положения, когда, практически, каждый член партии, во-первых, искренне и самокритично определял свой уровень подготовки и, уж если он оценивал это уровень как скромный, то и сознательно определял для себя задачу быть лишь безупречно точным исполнителем решений ЦК. Довольно часто на призыв вступить в комсомол или партию люди той эпохи скромно отвечали, что они еще недостойны звания коммуниста. И их учили. Главным поведенческим принципом многих рядовых коммунистов той эпохи был призыв: «Коммунисты, вперёд!». Во-вторых, практически, каждый член партии, претендовавший на карьеру, в те годы сознавал, что любая, даже невольная ошибка, временное расслабление, повлекшие за собой невыполнение планов партии, сулили самое суровое и справедливое наказание, вплоть до расстрела. Впервые в истории человечества ответственность верхов перед законом в СССР лучше других признаков доказывала наличие диктатуры рабочего класса.
Поэтому в руководство партии и страны в эпоху большевизма шли предельно работоспособные, грамотные, искренне преданные идее коммунизма люди, типа Дзержинского, Кирова, Фрунзе, Орджоникидзе, Куйбышева, Калинина, Ворошилова, Берия, Кагановича, Устинова…, и достаточно глубоко усвоившие основы ленинизма. Беспринципные авантюристы, чинодралы типа Троцкого, Каменева, Зиновьева, Рыкова, Бухарина, Хрущева, Андропова, Яковлева, заучившие цитаты из марксизма, но, в глубине души оставшиеся негодяями, эгоистами, мещанами, тоже делали карьеру в готовности идти на расстрел, лишь бы посидеть в руководящем кресле и нагадить своим конкурентам по партии. Неслучайно, Каменев и Зиновьев «сдали» Троцкого. Бухарин «сдал» Каменева и Зиновьева, Ежов - Бухарина и Ягоду, ну и так далее.
Партия, чтобы действительно, называться коммунистической, должна преодолеть психологические уродства капитализма, должна на практике победить карьеризм, комчванство в своей среде. Научный централизм в деле достижения кадрового здоровья руководства партии - большое подспорье, если не панацея.
Каждый член партии, оставаясь наедине со своей совестью, ОБЯЗАН дать себе точный ответ о личных мотивах, приведших его в организацию. Что им руководит: научное осознание необходимости социального прогресса общества или чванливое мещанское желание повластвовать? Если партия организована по принципу научного централизма, то карьерист никогда не проникнет в руководящие органы партии, поскольку для этого нужно год за годом приносить реальную теоретическую, пропагандистскую и организаторскую пользу в деле именно коммунистического строительства.
Несовершенство механизма формирования руководства партии и партийных организаций привело к тому, что после низложения властных и других буржуазных институтов в 1917 году, меньшевики много лет создавали для большевиков критические ситуации, начиная с провала Брестского мирного договора, уничтожения просталинских кадров Ягодой и Ежовым и, кончая разрушением СССР. Поэтому практику выборов лучшего из худших необходимо оставить в арсенале либеральных и демократических партий ради гарантий их дальнейшего надежного загнивания.
***
Научно-теоретический провал в разработке вопросов непосредственного строительства коммунизма в СССР, в значительной мере, объясняется тем, что после смерти Сталина, члены партии, буквально, оробели перед самой РЕВОЛЮЦИОННОЙ из всех революционных задач - КОНКРЕТНОГО строительства КОММУНИЗМА. Поэтому Хрущевым вновь была предпринята, как и накануне ХХ съезда КПСС, кулуарная, т.е. очередная авантюрная акция фабрикации текстов демагогических документов - Устава и «Программы» строительства коммунизма в СССР… «к 1980-му году». «Телега» голосования была впряжена впереди научно-теоретической «лошади» работы партии по логическому моделированию собственно коммунизма. Остается только удивляться, как это таблица Менделеева «работает» без всенародного обсуждения и голосования, и почему коллективный ум КПСС не родил ничего, что должно было явиться продолжением работы Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», в которой были четко обозначены основные пережитки капитализма в СССР, которые необходимо было бескомпромиссно изживать из социализма, чтобы завершить процесс построения собственно коммунизма.
Не будет преувеличением, если сказать, что Октябрьская революция состоялась не только потому, что созрели объективные предпосылки, но и потому, что достаточная часть интеллигенции, убедилась в состоятельности предреволюционных работ Ленина и руководствовалась их положениями и выводами. Даже Троцкий, с июля 1917 года и до января 1918 года, прекратил открытые выступления против ленинского централистского метода строительства партии и государства. Борьба Троцкого перешла в нелегально саботажное русло.
В военном деле жизненно важным является назначение ориентиров, как для стрельбы артиллерии, так и для наступающей пехоты. Причем, ориентиры доводятся до сведения каждого солдата, и проверяется усвоение каждым из них формы и местоположения этих ориентиров. Только после этого войска первого эшелона приводятся в движение. А при Хрущеве «программа» строительства коммунизма была принята раньше, чем партийным массам были доведены конкретные «ориентиры» строительства коммунизма. Ввиду слабой теоретической проработки вопроса, в качестве «важных» ориентиров строительства коммунизма были обозначены уровни потребления при... капитализме, которые необходимо было превзойти, чтобы иметь право говорить о построении полного коммунизма.
Пережрать США! Так большинство художественной и технической интеллигенции в СССР поняли Хрущева, а потому их отношение к коммунизму в дальнейшем определялось, прежде всего, сиюминутным соотношением количества поедаемой ими копченой колбасы. Этот мотив доминировал в период горбачевской перестройки социализма в капитализм. Воспоминания об очереди за копченой колбасой до сих пор определяют негативное отношение большинства либеральных интеллигентов к социализму.
Весьма симптоматично, что одним из немногих художественных произведений, в котором люди живут, как бы при коммунизме, было произведение научной... фантастики, «Туманность Андромеды». Именно, туманность и, естественно, не по вине одного лишь Ефремова.
То же самое можно сказать и про туманное произведение братьев Стругацких о коммунизме. Вот, что пишет на тему «коммунизма» Стругацких некто Пулсам (ЖЖ ник poulsam) 2012-11-23.
«Тут в журнале одного известного подонка-журналиста всплыли Стругацкие с неожиданной стороны - оказывается они многих укрепили в своей коммунистичности. Весьма странный для меня эффект. По-моему, нет произведений более антикоммунистических, чем даже ранние Стругацкие. [После распада СССР, Стругацкие, действительно, признались, что они всегда были антикоммунистами. - В.П.] Именно при чтении условного мира Полудня мне пришли первые очевидные мысли - и в коммунизме есть подонки. Причем, совершенно непонятно почему они изображены несколько невинно, подонок никогда не остановится в ерундовых шалостях. [Автор «мысли» под подонками при коммунизме имеет ввиду, наверняка, таких перевертышей как Гайдар, Жванецкий, Аксенов, Шмелёв, Яковлев, Ельцин... Читая произведение художественной фантастики, т.е. ВЫМЫСЕЛ, автор пришел к мысли, что «и в коммунизме есть подонки», будто коммунизм уже существовал, как реальность. Пулсам, видимо, ничего не читал из мировой дореволюционной литературы, где подонки составляют основную часть элиты, и только единицы из них, например, Гамлет или Чацкий, хоть чем-то были похожи на приличных людей. - В.П.] Вторая мысль - продолжает Пулсам, - была о том, что совершенно нет простого слесаря Васи, любящего заложить за воротник. Все одухотворенные и величественные. [Если в романе о будущем ВСЕ одухотворенные и величественные, то как можно, противореча тому, что читаешь, страдать от того, что не находишь в романе себя, Васю? Но «свинья всегда грязь найдет». - В.П.] Между тем, по окружающей действительности мне было точно известно, что Васей-то навалом и их существование с коммунизмом не совместимо, а просто так они исчезнуть не могут. [И невдомёк либералу, что, исторически, любой такой Вася, как, например, и Шура Балаганов - органический продукт предыдущего классового общества, что именно такие Васи жизненно необходимы капитализму и именно при коммунизме таких персонажей уже не будет. Обучат и воспитают. Впрочем, как свидетельствует Немцов, Гайдар пил не меньше любого Васи. Либерал-геростратам кажется, что коммунистическая партия должна без «перековки» их моральных уродств, построить для них готовый коммунизм, а потом резко распахнуть двери и крикнуть, как на распродажах: налетай, подешевело. И подонки, т.е. пьющие либералы и сантехники, ринутся в коммунизм, оставшись «Васями» по всем показателям. - В.П.] Много было всяких мыслей. [Герой «Женитьбы Бальзаминова», когда накатывало много ВСЯКИХ мыслей, ходил в нужной чулан. Отпускало. - В.П.] Стругацкие честно описывали коммунизм, каким он и должен быть. И от этого становилось стократ понятнее, что так быть не может никогда, потому что так быть не может. Очень забавное получилось наблюдение. [Кто бы спорил, всегда забавно общаться с «ученым соседом». - В.П.] Впрочем, достаточно очевидное и неоднократно подтверждавшееся ранее - коммунизмом могут бредить только люди недалекие, с плоской фантазией. А Стругацких искренне жаль и очень не хватает. Мир их праху. [Интересно, о чем же это бредят люди далекие, с объемной фантазией? Конечно же о полетах на колбасную планету. - В.П.]».
Не будем спорить о том, ночевала ли, когда-нибудь логика в извилинах «Пулсама», но то, что беллетристы Стругацкие не смогли раскрыть убедительно тему коммунизма, даже для себя, вывод верный. Социальная фантазия - это не детектив. Им мешало отсутствие навыков добросовестных рассуждений в области научного обществоведения и низкое качество подготовки партийных пропагандистов периода «оттепели», не сумевших разъяснить, даже писателям, абсолютный закон коммунизма, уже открытый и сформулированный классиками. И оберпредатель коммунизма, будущий секретарь ЦК КПСС по идеологии, А.Н.Яковлев, уже сформировался и тоже мелко гадил в области идеологии именно в годы «оттепели» вместе со Стругацкими, Евтушенко, Бродским, Окуджавой, Галичем...
Не спас дело и популистский акт всенародного обсуждения Программы КПСС, потому, что обсуждались не проблемы реального строительства коммунизма, а готовый, кулуарно разработанный документ, т.е. программа, без предварительной мобилизации актива партии и всего научного сообщества СССР на теоретические ИЗЫСКАНИЯ, с целью составления ПЛАНА строительства коммунизма, который по своей предметности должен был и мог превзойти план ГОЭЛРО, который Ленин, в своё время, называл действительной Программой партии. Можно лишь сожалеть, что ленинский «Набросок плана научно-технических работ», с первых дней, придавший строительству социализма в СССР предметный научный характер, и план ГОЭЛРО, гарантировавший вытеснение из страны капиталистической производственной отсталости, ни в какой степени не были учтены составителями программы КПСС.
Истина всегда конкретна, и строить коммунизм можно только конкретно, по конкретному плану, а не по программе, представлявшей собой набор лозунгов, благих пожеланий и горизонтов. Но хрущевский подход к выработке стратегии партии предопределил и то, что его «семилетка» была первым невыполненным планом в СССР. Одно дело составлять именно первую в истории программу для объединения единомышленников в условиях господства капитализма, а другое, когда партия с полувековой историей с помощью программы уговаривает саму себя строить коммунизм в условиях безраздельной политической диктатуры рабочего класса.
Программа ПАРТИИ составляется для учреждения партии, а не для мобилизации народа на решение социальных и инженерных проблем. Программа партии есть документ для внутреннего пользования, выражающий наиболее общие установки, вокруг которых могут объединиться люди адекватных представлений о предпосылках и путях реализации коренных целей коммунизма. Программа не способна заменить собой ни детальные теоретические разработки важных положений данного мировоззрения, ни предметный поэтапный план использования уже созревших объективных предпосылок строительства коммунизма и создания новых для его завершения.
Необходимо понимать, что:
1. Программа, по своей сущности, есть оглашение наиболее общих намерений членов партии и не более того.
2. Теория - наиболее общие рассуждения по поводу объективной состоятельности заявленных намерений и объективных законов их реализации.
3. Коренное социальное переустройство общества возможно лишь в форме реализации конкретного плана созидания с балансировкой всех конкретных материальных, субъективных, пространственных и временных факторов.
Именно о НЕОБХОДИМОСТИ второго и третьего пунктов подготовки к практической работе, Хрущев меньше всего догадывался. Ленин же не боялся «ввязаться в драку», поскольку имел глубокие научно-теоретические познания и выработал научные ответы на вопрос «что делать» применительно, практически, к любой ситуации, а потому, при жизни, неизменно побеждал ВСЕХ врагов прогресса и остался самой известной личностью в истории человечества.
Правда, и Хрущев не боялся ввязываться в «любую драку» потому, что, просто, ... не боялся.
В период обсуждения программы КПСС в школе, где я учился, комитет комсомола провел диспут на тему строительства коммунизма. Вспоминая ход и результаты диспута, могу сказать, что он прошел интересно и завершился весело. Разошлись мы в прекрасном настроении, поскольку шуточных вопросов и предположений было больше, чем зрелых размышлений. Особенно детей удивлял лозунг бесплатности. Только позднее стало понятно, что рассуждения старшеклассников, по степени теоретической поверхностности, не отличались от представлений самого Хрущева и его академиков о коммунизме.
Самое печальное, что и этому школьному диспуту, и всем гражданам СССР, в нарушение объективных законов управления и педагогики, не были предпосланы научно-теоретические исследования по важнейшим проблемам строительства коммунизма. Можно даже сказать, что, с приходом Хрущева к власти, был утрачен важнейший элемент политической культуры ленинского-сталинского периода её истории. Исчезла практика теоретического обоснования стратегии и тактики партии в связи со сложившимися объективными и субъективными обстоятельствами, т.е. Сталин был последним генсеком, который был способен сам написать теоретическую работу, например, «Вопросы ленинизма» в период острой идейной борьбы внутри партии. После ХХ съезда практика теоретического исследования каждого пройденного или качественно нового этапа борьбы с извлечением уроков была прервана. Решения, принимаемые голосованием на съездах КПСС, на международных совещаниях руководителей компартий надолго заменили теоретические доказательства.
Возвращаясь к школьному диспуту нужно сказать, что партийная и комсомольская организация школы ни в малой степени не озаботились тем, чтобы придать коммунистическому по сути мероприятию, действительно, просветительский и организаторский характер. Впрочем, как мне стало ясно позже, школьным учителям той эпохи это было не под силу. Что могли сказать ученикам учителя, например, по литературе, если писатели того времени сами разбирались в теории и проблеме коммунистических идеалов не лучше Стругацких.
Период «оттепели» был отмечен существенным ослаблением качества партийного руководства художественным искусством. Поэтому и художественная общественность погрузилась в мещанские представления о смысле человеческого бытия. Многие творцы больше озаботились проблемой завоевания дешевой популярности, чем созданием образа героя своего и будущего времени. Даже герои Великой Отечественной войны в художественной прозе того периода были отражены так бесцветно, что образ Павки Корчагина, остался единственным ярко выраженным образом живого, настоящего Человека будущего, достойным подражания. К сожалению, даже в сталинские времена, образ, например, Кошевого не нашел необходимого адекватного художественно-содержательного воплощения. Произведения Тургенева, Чернышевского, Горького куда конкретнее и прочнее убеждали читателя в искренности мотивации их ярких героев, выписанных так, что они выглядели живыми и привлекательными.
Отчасти художественно-содержательную слабость многих советских авторов можно объяснить тем, что литераторы, тем более, хрущевского этапа не только не пережили сами то, о чем писали, и не так, как Николай Островский, были увлечены идей коммунизма, не так погружены в неё, но и тем, что их компетентность в области марксизма была предельно низкой, и в этом виновата партия.
А ведь сам факт массового героизма красноармейцев, многочисленные случаи самоубийств среди офицеров в первый месяц войны, выполнивших приказ Сталина, не сдаваться в плен, заставили задуматься даже гитлеровских генералов. Эти факты свидетельствовали, что в психике большинства советских людей, под воздействием коммунистической практики и динамизма социальных трансформаций, произошли, действительно, значительные изменения. Подобный вид самоубийственной дисциплинированности многих советских офицеров и комиссаров, в конкретной исторической ситуации, выглядит много разумнее на фоне судьбы тех миллионов советских граждан, которые сдались в плен, покорно поплелись в немецкий тыл и, в большинстве случаев, погибли в концлагерях от голода и рабского труда на своих палачей. В войне с фашизмом, сознательные случаи самоубийств некоторых командиров и комиссаров выглядят бесконечно разумнее гибели миллионов немецких пролетариев на «завоеванном» ими кладбище в СССР. Архивы ВКП(б) сохранили немало заявлений о приеме в партию, завершавшихся фразой: «Ухожу в бой, если погибну, считайте меня большевиком». Эти, кричащие факты истории, указывающие на безграничные возможности воспитания коммунизмом, не были поняты и остались художественно не освоенными.
О каком воспитательном значении киноискусства можно вести речь, если некоторые сценарии фильмов о войне были написаны такими глубоко циничными, двуликими антисоветчиками как Галич, В.Некрасов. Из-под пера Галича вышел, например, не очень боевой сценарий фильма «На семи ветрах», и он же сочинял скабрезные стишки о советских девушках на этой войне.
Разумеется, произведения о подвигах, аналогичных подвигу Александра Матросова, Николая Гастелло, о подвиге панфиловцев, моряков Черноморского флота, остановивших ценой своей жизни фашистские танки на подступах к Севастополю, есть, но все эти произведения не соответствовали величию мотивации этих случаев «самоубийств». Наоборот, до сих пор многие либерирующие писатели или пытаются опошлить подобные подвиги, или создать ореол святости над теми, у кого животный инстинкт самосохранения оказался выше сознания, выше человеческого достоинства. Такие писатели стараются сделать всё, чтобы современные читатели скорбели не по коммунистам, сознательно пошедшим на смертный подвиг во имя будущих поколений, а по безропотному стаду, покорно шедшему в концлагеря, в газовые камеры, на голодную смерть или, «спасаясь» от голодной смерти, становясь охранниками концлагерей, работниками крематориев.
Сегодня животные инстинкты вновь проявили себя в среде тех бандеровцев, которые отдали предпочтение стезе убийц и покойников всем остальным разумным вариантам. Попав в котел - сдаются в плен, выйдя на свободу, опять убивают.
Это относится и к тем молодым россиянам, которые пошли защищать ДНР не из антифашистских соображений, а руководствуясь националистическими и религиозными заблуждениями. В будущем, после победы над бандеровцами, ополченцев, настроенных ещё Гиркиным на религиозно-националистический лад, ждут крупные личные разочарования на манер тех, которые приходится переживать многим участникам «чеченской войны», многим американским ветеранам вьетнамской и иракской войн. Капитализм, детка, равнодушен к судьбам своих бывших вооруженных холопов.
Могут сказать, что с молодежью, националистами и верующими трудно работать, особенно коммунистам, в то время как религиозные и националистические идеи не требуют никакой образованности. Дескать, марксизм чрезвычайно сложен для молодежного восприятия.
Да, с молодежью, которую капитализм не поводил «мордой по стенке», нужно работать гораздо тоньше и добросовестнее, чем со взрослой аудиторией, прошедшей через круги рыночного либерального ада, еще и потому, что гораздо важнее сразу обучить, чем потом переучивать. Поэтому, прежде чем учить, учитель сам должен быть образован. К этому и призывает «Прорыв» тех, у кого чешутся руки кого-нибудь возглавить.
В религиозной среде нужно работать еще аккуратнее. Но рядового верующего молодого человека, легче обучить материализму, чем любого старого прожженного руководителя секты, верующего в деньги прихожан больше, чем в бога. Есть специфика и в работе с националистически настроенным контингентом. Как показала практика, здесь и «котлы», прекрасная «парта» для молодых «свидомитов».
Т.е. любая специфика аудитории не является непреодолимым препятствием для специалиста широкого профиля, вооруженного диаматикой. Степень успешности решения просветительских задач находится в прямой зависимости от уровня научного и педагогического развития пропагандиста. Поэтому, коротко говоря, если молодежь ведет себя не разумно, то нечего пенять на «зеркало» аудитории, если у самого пропагандиста «рожа необразованная».
***
До 1991 года мне довелось 12 лет работать на кафедрах марксизма-ленинизма, в двух военных академиях, в том числе и в ВПА им. В. И. Ленина. Со всей ответственностью заявляю: ни разу за все эти годы тема коммунизма не выносилась на обсуждение коллективов этих кафедр. И это произошло не только потому, что не было команды сверху, что, впрочем, тоже, преступно, а потому ещё, что у подавляющего большинства профессорско-преподавательского состава господствовали представления о социализме не как о ПОСЛЕДНЕЙ фазе СТРОИТЕЛЬСТВА коммунизма, а только как о ПЕРВОЙ фазе коммунизма, которая, якобы, должна быть закончена именно как полностью построенный социализм, после чего начнется строительство ВТОРОЙ фаза коммунизма, между тем как вторая фаза коммунизма и есть сам коммунизм. Т.е. большинство преподавателей марксизма, так погрузились в проблему строительства социализма, что даже не помышляли о строительстве коммунизма, не понимая, что социализм и есть период строительства КОММУНИЗМА и ничего более.
Таким образом, с точки зрения места терминологии в мышлении, неправильное понимание сущности слова «социализм» членами КПСС и привело к тому, что после Сталина строительство коммунизма прекратилось и началось топтание на месте «совершенствования» социализма как… социализма. Не будет преувеличением, если сказать, что ущербная трактовка смысла слова социализм, тоже является следствием поражения КПСС в теоретической форме классовой борьбы в период «оттепели».
Именно, чтобы одержать победу в теоретической форме классовой борьбы, буржуазия поощряет, т.е. оплачивает свободу совершенно НЕОБДУМАННОГО или умышленно СПЕКУЛЯТИВНОГО слова. Например: «шведский социализм», демократический социализм, социализм с человеческим лицам, развитой социализм, лишь бы не произносилось научно состоятельное определение: первая фаза коммунизма.
Если марксисты в своих рассуждениях оперируют категориями, содержание которых доказано, как в теоремах Евклида, то либералы призывают обывателей оперировать исключительно своим мнением с использованием слов, наполненных произвольным смыслом.
Историческая практика показала, что дискуссия людей, вооруженных дефектным категориальным аппаратом, не способна привести к решению сложной социальной проблемы, и именно поэтому буржуазия всячески стимулирует свободу первого попавшегося на ум слова, что гарантирует вечное блуждание общественного сознания вдали от истины. Чтобы снизить интеллектуальный потенциал масс, в рыночных буржуазных странах делается всё, для превращения информационного пространства в «шоу», с целью выработки «вау».
Одичание молодежи, перерождение комсомольцев в поколение «пэпси» стало возможным потому, что среди вопросов, наименее разработанных в КПСС, был и остается вопрос о воспитании, т.е. о социальном антропогенезе человека коммунистического общества. Поэтому составителями хрущевской программы было решено позаимствовать и слегка перефразировать некоторые евангельские заповеди в… моральный кодекс строителя коммунизма, как будто, например, воровство до Иисуса существовало постольку, поскольку ещё не была сформулирована соответствующая заповедь. До сих пор, некоторые левые считают тот моральный кодекс удачным ходом, не замечая в этом элемента богостроительства, прикрытого фиговым листочком несущественного редакционного макияжа.
Члены партии хрущевской эпохи не учли требований ленинского учения в той части, в которой доказано, что морально лишь то, что служит делу построения коммунизма. А поскольку коммунизм есть соединение всех сторон человеческого бытия с наукой, то и все нормы поведения могут быть признаны рациональными только в том случае, если их содержание выведено наукой и подтверждено всей общественно-исторической практикой, а не позаимствовано из религиозных трактатов.
Все докоммунистические нормы морали, есть продукт перехода первобытного коммунизма к рабовладению, когда, например, принцип «не укради» стал необходим классу рабовладельцев, феодалов и предпринимателей для защиты себя от возмущения ограбленных людей. И римское право, и религиозная мораль становятся на защиту интересов господина, который может отнять у раба, крестьянина и пролетария всё, вплоть до самой жизни, а раб, крестьянин и пролетарий обязаны умирать от голода с ангельскими улыбками на лице. Захват чужих земель, например, инков и ацтеков, феодалы и церковь не считали воровством, но тут же насаждали христианство и запугивали туземцев адом, закрепляя лишь за ними обязанность «не укради», т.е. за теми, кого сами обворовали а затем обязали выполнять заповедь «не укради».
Вместо того, чтобы научно довести до сознания масс причину существования воровства и конкретные пути ликвидации этого пережитка классового общества, коммунисты записали требование не воровать в основном внутрипартийном документе. Т.е. поколению, совсем недавно пережившему муки войны, годы страшнейшего аскетизма, вместо ясного доказательства исторических причин существования института воровства и пропаганды конкретного плана создания объективных предпосылок борьбы с ПРИЧИНАМИ, порождающими воровство, был предложен моральный принцип из басни Крылова о коте Ваське, вместо научного политического и материально-технического решения проблемы.
Если в сталинский период воровство и бандитизм в стране явно шли на убыль, то при Хрущеве началось возрождение воровства и преступных сообществ.
Это, тем более, печально, что непререкаемое положение КПСС в то время позволяло организовать и более действенную политику и глубокое изучение марксизма-ленинизма, причем, не по школярски, т.е. оторвано от общественной практики, а через вовлечение масс в решение самых актуальных, самых важных вопросов, через неуклонное повышение политической зрелости молодежи.
Тем не менее, пропаганда журналом «Прорыв» идеи необходимости возрождения теоретической работы вокруг проблем непосредственного строительства коммунизма дала свои небольшие плоды.
Члены общества РУСО на днях предложили к широкому обсуждению программу: «Основные положения современной коммунистической теории». Она включает в себя перечень из 80-ти проблем, из которых, правда, только 12% имеют прямое отношение к строительству коммунизма.
Тем не менее, в добрый путь.