Валерий Подгузов

Наш ответ на их весенний бред

Ещё не было случая, когда бы выход очередного номера журнала «Прорыв» остался не замеченным читающей молодежью и не вызвал бы жарких споров как в поддержку, так и в ниспровержение публикуемых материалов. Какими только сальными эпитетами не наградили наш журнал за это время отдельные оппоненты, пытаясь испортить сон и аппетит членам редколлегии.

Недавно в «ЖЖ» состоялась очередная выволочка, заданная нам некими Мнемом и «ill nino» (Почти Эль-Ниньё. Наверное, автор видит себя в теории таким же бессмысленным и всесокрушающим).

Однако можно ли расстроить автора статьи «КОРЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ» если, спустя 10 лет, после её выхода в свет, она вновь превратилась в предмет эмоциональных дискуссий десятков посетителей «Живого журнала» на несколько дней. Более того, я очень благодарен читателям, которые, ругая мои статьи за графоманство и занудность, тем не менее, спустя годы, вновь терпеливо перечитывают их до последней строчки, находят и обильно цитируют именно те места, которые расположены ближе к окончанию статьи и которые особенно оскорбили их некомпетентность. Поэтому я искренне благодарен моим эпигонам, год за годом грозящим мне забвением, но постоянно возвращающимся к моим статьям, которые я сам начинаю слегка забывать, но за которые не приходится краснеть и извиняться.

Так что же делает программу коммунистической?
Политическая трескотня или практическое воплощение?

Разбор позиции Подгузова, якобы «по существу», «иль нино», он же «lojso», что по правилам французской транскрипции читается как «лойсо», начинает с попытки обмана читателя при помощи обрезания конкретной фразы, вырванной из контекста параграфа: «Что делает экономическую программу коммунистической»?

«Лойсо» извлекает из середины третьего раздела статьи фразу, изложенную автором в повествовательном стиле, т.е. описывающую последовательность сталинской экономической политики первых пятилетних планов, отрезает ей и начало, и конец, и, тем самым, самовольно придает обрезанной фразе характер определения, якобы данного Подгузовым тому, что делает программу коммунистической.

Однако и 10 лет тому назад, и теперь, особенно, после того, как на сайте РКСМ(б) был опубликован текст Программы РОТ ФРОНТА, я считаю важным вновь обратить внимание всех, кто примеряет на себя звание коммуниста, знают ли они ответ на вопрос: «Что делает экономическую программу коммунистической?».

Отвечая на этот вопрос в одноименном разделе своей статьи, я начинаю изложение фразой, почерпнутой в «Манифесте Коммунистической партии»: «Как известно, - пишу я, а дальше цитирую Маркса и Энгельса: «...коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности»». Каким же нужно быть тупым и бессовестным, чтобы не увидеть в этой фразе ответ на вопрос: что же делает партийную программу коммунистической?

Какой вывод может сделать из этой фразы любой нормальный человек, имеющий в мозгах хотя бы 2 килобайта оперативной памяти и хоть каплю совести?

Если чей-либо программный документ не содержит этого положения прямо и недвусмысленно, то этот документ НЕ коммунистический. Если содержит, то данная программа уже имеет некоторое право называться коммунистической. Такой подход резко облегчает молодому человеку выбор: вступать ли ему, например, в РОТ ФРОНТ или бороться за создание действительно коммунистической партии, тем более, что в «Манифесте» сказано: «Пора уже коммунистам открыто изложить перед целым светом своё мировоззрение, свои цели, свои стремления, и сказке о призраке коммунизма противопоставить Манифест самой партии».

Но у подавляющей массы моих оппонентов, как в той басне: «…слона-то я и не приметил», в мозгах нет ни 2-х килобайт оперативной памяти, ни совести. Дочитав третий раздел до середины, они забыли, что в первой фразе сразу же дан принципиальный ответ на вопрос о том, что делает программу коммунистической. Правда, нужно быть дважды бессовестным теоретическим нахлебником, чтобы ограничить программу этим положением и не разъяснить читателям, что имеется в виду, и как это делается

После воспроизведения фразы из манифеста я мог бы поставить точку и перейти к анализу очередной проблемы. Но история теоретической формы классовой борьбы подсказывает, что даже гениальному Марксу и Энгельсу, после выхода Манифеста в свет, пришлось ещё 20 лет разжевывать коренные положения Манифеста для умственных лентяев, желающих, как Щукарь, и в партию вступить, и Гегеля не читать. Чтобы объяснить людям с нормальной любознательностью, что такое частная собственность, почему она должна быть ликвидирована, Маркс запланировал написать 6 томов критики буржуазной политической экономии, но успел написать только 4 тома под общим названием «Капитал» (ради облегчения его публикации в условиях буржуазной «свободы слова»).

Поэтому я, грешный, и решил напомнить современным читателям, уже и ещё не читавшим «Капитал», что имели в виду классики марксизма, когда писали об уничтожении частной собственности. Ведь в этой фразе Маркс не акцентирует внимание только на частной капиталистической собственности, а говорит об уничтожении частной собственности вообще, настораживая каждого обывателя, переживающего за судьбу своей подержанной иномарки, телевизора или персонального переносного биотуалета. Как бы не национализировали вместе с родным содержимым!

Основное внимание в своей статье я уделил тому, что, чаще всего, недопонимают современные молодые левые. Словосочетание «частная собственность» в марксизме означает не вещь, даже не любовное отношение человека к своей вещи, а форму экономических отношений МЕЖДУ людьми, возникающих по поводу вещи. Причём, содержанием отношений частной собственности является, прежде всего, недопущение ближнего к средствам существования. Оттуда проистекает тяга большинства людей к оградам, сейфам, решеткам, к оружию. Не понимали этого рабы, когда портили инвентарь хозяина, вместо того, чтобы сделать его общим; не понимали это и «луддиты», когда уничтожали технику капиталиста, не догадываясь, что гораздо практичнее сделать её общей; не понимают этого и многие современные молодые «левые» в Москве, Париже, Берлине, Афинах и Бишкеке, когда жгут филиалы банков, частные авто или царапают их гвоздями, вместо того, чтобы коренным образом изменить отношения между людьми по поводу материальных и духовных благ и сделать их общедоступными.

Реакция «лойсо» на содержание моей статьи доказывает, что большинство читателей тоже обратили внимание на слово «отношение» и теперь, хотя бы механически, но будут помнить коренное положение марксизма, гласящее, что именно производственные ОТНОШЕНИЯ образуют многочисленные экономические формы (товар, стоимость, капитал и т.д.) и создают экономический базис общественно экономической формации. Даже «лойсо», хотя ничего в этих рассуждениях не понял, но запомнил на всю жизнь, что слово стоимость принято в марксизме для обозначения определенной формы производственных, т.е. экономических ОТНОШЕНИЙ; что слово товар принято в марксизме для обозначения несколько иной, но тоже формы общественных производственных ОТНОШЕНИЙ; что слово cобственность принято в марксизме для обозначения ещё одной формы общественных производственных ОТНОШЕНИЙ; слово прибавочная стоимость принято для обозначения очередной формы рыночных производственных ОТНОШЕНИЙ; что выражение прибавочный продукт это НЕ то же самое, что прибавочная стоимость; что слово капитал принято для обозначения еще более гадкой формы производственных ОТНОШЕНИЙ и т.д. И хотя подобная информация была для «лойсо», «не в коня корм», тем не менее, он теперь по ночам будет подскакивать и пугать окружающих криками: «Отношения, отношения, отношения…».

«Итак, - с ехидцей вопрошает «лойсо» - стоимость есть форма экономических отношений? - и, с ещё большей ехидцей, продолжает, - Это и есть та наука о необходимости союза которой с производством нам так упортно твердят? Нет ничего удивительного в том, что это не усвоило большинство экономистов, потому что это изобретение Подгузова».

Не спорю, мне было бы приятно, если бы левые признали за мной приоритет открытия сущности стоимости, как формы общественных экономических отношений. Но это, к счастью, не так. Это задолго до меня гениально сделал Маркс.

«Стоимость товаров тем отличается от вдовицы Куикли, что не знаешь, как за неё взяться» (т.23,с.56). [Так шутливо Маркс описывает затруднение, возникшее у его предшественников, не вооруженных знанием диалектики Гегеля.]

«В прямую противоположность чувственно грубой предметности товарных тел, в стоимость не входит ни одного атома вещества природы. Вы можете ощупывать и разглядывать каждый отдельный товар, делать с ним, что вам угодно, он как стоимость остается неуловимым. Но если мы припомним, что товары обладают стоимостью лишь постольку, поскольку они суть выражения одного и того же общественного единства - человеческого труда, что их стоимость имеет поэтому чисто общественный характер, то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может ЛИШЬ в ОБЩЕСТВЕННОМ отношении одного товара к другому» (т.23,с.56).

В последующих фрагментах Маркс многократно указывает на то, что обмен товарами для поверхностных умов создает иллюзию, будто сами товары имеют свойство обмениваться друг на друга в определенных пропорциях. Маркс продолжает терпеливо разъяснять очевидные вещи, что сами товары не могут обмениваться друг на друга, что это люди, их создатели, приводят в движение свои товары, т.е. движение товаров лишь отражает то содержание, которое присуще отношениям самих товаровладельцев.

«Так как относительная форма стоимости товара, например, холста, выражает его стоимостное бытие как нечто совершенно отличное от его тела и свойств последнего, например как нечто «сюртукоподобное», то уже само это выражение указывает на то, что за ним скрывается некоторое общественное отношение». (т.23,с.67)

Если бы не журнал «Прорыв», то разве узнал бы «лойcо», что Маркс открыл две формы стоимости. Одна из них - относительная, другая форма стоимости - эквивалентная. Последняя, в своем развитии, и порождает денежную форму стоимостных отношений между людьми, возникающих по поводу предметов, созданных для стихийного обмена. Но и эквивалентная форма стоимости, и относительная форма стоимости - есть формы общественных отношений между людьми, возникающих по поводу, прежде всего, количества абстрактного, общественно необходимого труда, затраченного на производство товаров.

В образном варианте слово, например, товар, как форма отношения человека к человеку, расшифровывается следующим образом: «Если ты очень хочешь кушать, то я могу предоставить тебе кусок хлеба, НО только в том случае, если я могу получить от тебя, голодного, что-либо полезное для себя и эквивалентное моему куску хлеба по стоимости. Если у тебя нет эквивалента, то ты для меня, товаровладельца, гораздо прозрачнее стекла. Тебя просто нет. Ты абсолютно свободен умереть голодной смертью». Такова сущность и мотивы отношения людей друг другу в товарной форме. Само собой разумеется, если у вас есть эквивалент для обмена, то в рыночной экономике у вас почти нет проблем. Но у большинства людей, особенно у голодных, при себе имеется лишь один товар, его рабочая сила, неотделимая от самого человека. Поэтому свою рабочую силу голодным людям приходится продавать вместе со своим мясом. Особенно наглядно в Москве это видно вечером на Ленинградке, где голодные девушки из нэзалэжных стран СНГ вступают в интимные отношения с представителями рыночной элиты, что обнажает истинные замыслы отцов перестройки и инициаторов рыночной реформы: сделать большинство людей голодными, а потому покладистыми и сговорчивыми на всё.

Иными словами, бескомпромиссные, корыстные отношения людей к друг другу получают внешнее материальное отражение как в движении товаров, так и в их неподвижности в период кризиса. Но и сегодня, в условиях реального многолетнего кризиса, это остается непонятым большим числом людей, объявляющих себя марксистами.

И на этом тоже можно было бы закончить ответ «лойсо». Но «Прорыв» существует не для полемики с ним. Просто дело в том, что ошибки «лойсо» являются типичными для многих молодых «левых», основательно не дочитавших «Капитал». В то время, когда большинство «лойсов» считают необходимым по праздникам прорывать один и тот же милицейский кордон сначала с фронта, а потом ещё раз, но уже с тыла, или проводить в подвалах семинары для постоянно сокращающегося круга участников, кто-то обязан серьёзно заниматься теоретической формой классовой борьбы, тем более, что на этом поприще мы ни у кого не отбираем «хлеб». Причем, «Прорыв» очень редко задевал «акционеров» и «детей подземелья». Чаще мы отвечали на их оскорбления и нелепые утверждения.

Например. «Стоимость, - заявляет «лойсо», - определяется весьма четко всеми классиками политэкономии и определяется как затраченный абстрактный общественно необходимый труд».

Молодым левым будет интересно узнать, что политическая экономия, от момента появления и до сего дня, это, всего-навсего, область чисто буржуазной экономической теории, исследовавшей капитализм с целью повышения его эффективности, увеличения прибыльности индивидуальных капиталов, укрепления и продления существования капитализма в условиях отсутствия марксизма. Даже Мальтусу, утверждавшему, что на планете развелось слишком много людей, и благом является чума, холера, тиф, некого было стесняться. Все классики политической экономии, начиная с Петти и кончая Риккардо, по своему паразитическому положению в обществе, по сути своих учений, были потенциальными антимарксистами и, если они, порой, додумывались до относительно верных теоретических выводов, обличающих капитализм, то только потому, что пролетарии не умели читать, а значит, для самих капиталистов обличать капитализм в теории было безопасно. При жизни Маркса все теоретики, стоявшие на исходных теоретических позициях классиков политической экономии, были его гонителями. Поэтому, скажи, как ты относишься к заявлениям классиков буржуазной политической экономии, и я скажу, какой ты, к чертовой матери, «марксист».

Маркс не выплеснул с помоями те ценные догадки, которые сделали классики буржуазной политической экономии, но свой основной труд он назвал «Критика политической экономии».

Почему же буржуазная экономическая теория со времен Монкретьена называлась «политической экономией»? Знает ли об этом «лойсо»? Естественно, нет. Нам же важно, чтобы это знали основные читатели «Прорыва».

Монкретьен, первым, ещё в XVII веке, ввел в оборот выражение «политическая экономия», хотя был не первым мыслителем, который понимал, что экономика, основанная на частной собственности, независимо от того, рабовладельческая она или рыночная, не может существовать без государства, т.е. без полиции, налоговой системы, армии, судов, тюрем. Рыночная экономика существует только тогда, когда она со всех сторон подперта штыками. Всякий раз, когда в городах США силовые структуры попадают в затруднительное положение, т.е. отключается электричество, начинается наводнение или социальные беспорядки, обязательно начинаются массовые погромы и мародерство. Если бы не стрельба на поражение полиции и национальной гвардии, в США все было бы так же, как в Сомали сегодня. Только государственно организованное насилие, т.е. политика, удерживает американских граждан в рамках неэквивалентного обмена. Почти все люди в США вооружены именно потому, что знают: каждый из них готов ограбить ближнего. Меткий выстрел в индейца, в бродягу или конкурента долгое время решал почти все проблемы собственности в США, как и сегодня в демократической РФ. Все пролетарии США и даже средний класс понимают, что их надувают в каждом акте купли-продажи, но ничего не могут поделать потому, что на страже ИМЕННО такого «порядка» как внутри страны, так и на мировой арене стоит политическая, прежде всего, военно-полицейская сила США, которую, в недалеком будущем, может попытаться заменить военно-политическая сила соединенных штатов Европы. Таковы средние нормальные необходимые общественные условия в мировой рыночной экономике.

Напомним, «лойсо» утверждает, что «стоимость всеми классиками политической экономии определяется как затраченный абстрактный, общественно необходимый труд».

Во-первых, классики политической экономии вообще так не считали, поскольку не понимали двойственного характера труда при производстве товара. Категорию «абстрактный общественно необходимый труд» ввел в научный оборот именно Маркс в порядке критики классиков политической экономии.

Во-вторых, «лойсо» не понимает, что слово общественный предполагает признание данного количества абстрактного труда любым другим членом общества, причем не словесное, а через согласие обменять свой товар на чужой, произведенный с затратами, как вам кажется, такого же количества абстрактного труда.

Ясно, что на необитаемом острове, сколько бы вы не затратили абстрактного труда, он не образует стоимости, поскольку некому признавать количество вашего абстрактного труда, и не с кем обмениваться товарами. Потратив свой абстрактный труд, калории, пот на добывание тонны золота на необитаемом острове, вы помрёте от голода, поскольку на необитаемом острове некому предъявить ваше золото для обмена даже на корку хлеба. Если же у вас будет в запасе корка хлеба, то нужно быть умалишенным, чтобы попытаться обменять свой хлеб на своё же золото, да ещё и с прибылью.

С другой стороны, не дай бог, пираты высадятся на этот же остров. Не факт, что они обязательно вступят с вами в отношения обмена хлеба на золото. Вспомните, как ведут себя сомалийские пираты, и за какой такой «абстрактный общественно необходимый труд» сомалийских пиратов европейские предприниматели платят им десятки миллионов евро и долларов за каждый танкер? Что-то заставляет меня думать, что и группа американских морских пехотинцев, заглянувших случайно на ваш остров, не будет меняться с вами даже сигаретами за вашу тонну золота, хотя вы будете бежать за ними и вопить, что стоимость уносимой ими тонны золота измеряется количеством затраченного вами абстрактного общественно необходимого труда. Сотни лет британские, французские, испанские, португальские, голландские купцы, элита рыночной экономики, вывозила из Африки, Азии и Америки миллиарды тонн продукции без какого-либо учета абстрактного труда коренного населения, а потом продавала, например, пряности по баснословным ценам в Европе. Если вы не можете силой защитить свою частную собственность, то никто в мире не будет вступать с вами в отношения стоимости, а просто отберет весь продукт без эквивалента вашим абстрактным усилиям.

Таким образом, то, что вы затратили свои калории на производство продукта, т.е. абстрактный труд, не означает, что его признают в любых общественных условиях. Во многих африканских странах, чтобы попасть на рынок и обменять на нем свои продукты с учетом абстрактной стоимости необходимо при входе на рынок сдать оружие, которым вооружены практически все товаропроизводители этой африканской страны, поскольку иначе доставить товар на рынок невозможно. Именно поэтому и в глубокой древности, и сегодня, купцы, отправляясь в плавание, формируют конвои и караваны, с привлечением наемных солдат или военных кораблей. Иначе вероятность прибытия в порт назначения и торговли резко уменьшается.

Наши оппоненты не понимают, что стоимость - это глубокая научная абстракция, которая в относительно чистом виде встречается лишь в эпоху разложения первобытного строя, когда люди ещё не научились врать друг другу, безмятежно глядя в глаза. Стоимость как форма отношений возникает между мелкими частными товаропроизводителями, еще не ставшими капиталистами. В современном мире товары продаются по монополистическим, чаще всего, ценам, имеющим только одну тенденцию - отклонение от величины стоимости товара в сторону повышения. Поэтому инфляция есть банальная непрерывная повседневность современного рынка, ведущая, по мере накопления величины отклонения цен от стоимости, к систематическим экономическим кризисам.

Мне неизвестна более простая для понимания истина, чем та, которая гласит, что периодические экономические кризисы есть следствие постоянного несоблюдения всеми товаропроизводителями требований закона стоимости, т.е. эквивалентности количества абстрактного труда, затраченного на производство обмениваемых товаров. Кризисом называется такое состояние рынка, когда прежние бешеные диспропорции обменных отношений делают временно невозможным продолжение обменных отношений. Цель товарного обращения считается достигнутой, когда основная масса знаков стоимости, т.е. бумажных денег, сосредоточена в руках олигархов. Население остается с ничтожным количеством купюр на руках. Олигархам не с кем вступать в отношения обмена. На складах и полках магазинов, принадлежащих олигархам, тонны товаров, заморозивших в себе миллионы часов, не признанного обществом, абстрактного труда. Рыночная экономика останавливается. Момент остановки рыночных отношений и есть форма действия закона стоимости, возмущенного наглостью предпринимателей. Все начинают ощущать его действие: и олигархи, сосредоточившие в своих руках, практически, все знаки стоимости, т.е. деньги, напечатанные в стране, и все граждане, чья покупательная способность, в связи с этим, стала стремительно приближаться к нулю. Но в ходе кризиса действие закона стоимости начинает ослабевать, поскольку частотность и масштаб обменных отношений стремятся к нулю. Все вопят о падении спроса и уменьшении ВВП.

Словарик «Прорыва»

Товар - слово, принятое для обозначения формы отношений между людьми, возникающих по поводу вещей, созданных не для личного потребления, а исключительно для обмена на другие полезные вещи. При господстве в обществе отношений подобного рода, доступ к средствам существования становится возможным исключительно в порядке обмена товарами. При отсутствии товара для обмена, человек вынужден предлагать в обмен или свои свойства к труду, к сексуальным услугам, или отдельные части своего тела, например, почки.

Стоимость - слово, принятое для обозначения формы отношений между людьми, возникающих по поводу количества абстрактного труда, содержащегося в обмениваемых товарах. В современном обществе считается совершенно нормальным, когда обменивающиеся стороны, торгуясь, стараются за меньшее количество своего абстрактного труда выменять большее количества труда другого товаровладельца. Обменные отношения, произошедшие с нарушением пропорций количества абстрактного труда, заключенного в обмениваемых товарах, называются неэквивалентным обменом. Человек, обманувший ближнего своего по этому показателю в процессе торгов и обмена, считается предприимчивым человеком, умным и трудолюбивым. Человек, согласившийся на обмен большего количества своего абстрактного труда на меньшее, считается в современном обществе не добрым, а глупым, и вообще лохом.

Капитал - слово, принятое для обозначения формы отношений между людьми, по поводу устоявшегося неэквивалентного обмена между владельцами товара «рабочая сила» и владельцами основных средств производства. При таком обмене, который уместно называть обманом, все излишки производятся владельцем товара «рабочая сила», но безвозмездно присваиваются товаровладельцем основных средств производства. Такая перманентно неэквивалентная система обмена товарами между людьми и называется капитализмом. Короче, капитал это форма отношений, возникающая между пролетариями и предпринимателями по поводу прибавочного продукта, производимого пролетариями и бесплатно присваиваемого капиталистом. Чем больше прибавочной стоимости пролетарий бесплатно создает для капиталиста, тем быстрее капиталист превращается в олигарха.

Собственность (частная) - слово, принятое в русском языке для обозначения формы производственных отношений, возникающих между людьми по поводу отторжения друг от друга материальных и духовных условий существования и развития. Т.е., иметь что-либо в своем распоряжении можно лишь в том случае, когда один субъект сможет отстранить другого субъекта от средств существования. Любых две собаки, находясь в состоянии грызни по поводу кости, являют собой самую точную картинку отношений, обозначенных выражением «частная собственность». Современная картина распространенности отношений частной формы собственности, её концентрации в руках немногих фигурантов журнала «Форбс» и отсутствие в распоряжении большинства населения Земли является следствием длительного исторического процесса отстранения большинства людей от основных средств существования. Таким образом, выражение частная собственность является синонимом не столько выражения обладание, сколько синонимом слова отъём, ограбление. Даже выражение «трудовая частная собственность» приобретает смысл не раньше, чем вы сделаете орудия и продукты своего труда недоступными для других без вашей на то воли.

Собственность (общественная) - слово, принятое в марксизме для обозначения такой формы производственных отношений, которые возникают между людьми на основе научного понимания ими общественной, а не собачьей сущности человека, на основе понимания того факта, что человек, как человек, может оптимально развиваться только в обществе, в котором отсутствует класс людей преимущественно физического труда, лишенный доступа к основным средствам производства условий существования. Отсюда следует, что каждый человек разовьётся в той же степени, в какой общество осознает эту необходимость. Общество лишь тогда окончательно выделится из животного стада, когда начнет сознавать, что расширенное воспроизводство общества есть следствие расширенного воспроизводства всех индивидов. Пренебрежение развитием одного индивида есть громадный вычет из потенциала развития общества, равный сознательному уничтожению Леонардо да Винчи или Ломоносова. Современное российское общество тем и отличается от, например, сталинского, что, как показывает современная демократическая статистика, при Сталине в тюрьмах, в среднем, количество заключенных было несколько меньше, чем в современных демократических тюрьмах, а средний возраст заключенных был существенно выше. При Сталине большинство школьников и студентов учились летать в аэроклубах, а пожилой антисоциальный элемент пребывал в лагерях. Сегодня многие состоятельные пожилые люди состоят в аэроклубах, имеют свои самолеты и вертолеты, а подавляющее большинство школьников и студентов вынуждены нюхать клей и испытывать головокружение от «курительных смесей» и других наркотиков. И если общество стоит на страже материального и культурного неравенства, на страже законов стихийного воспроизводства индивидов, то, значит, оно еще не преодолело этап стадности и обречено на социальные конфликты, преступность всех видов, терроризм, войны и перерождение до уровня приматов. Общественная собственность есть форма отношения между индивидами, возникающая по поводу обеспечения оптимальных материальных и духовных условий развития каждого индивида как условия развития всех индивидов. Первобытная форма отношений общественной собственности предполагала УРАВНИТЕЛЬНЫЕ ПРОПОРЦИИ отношений индивидуальной собственности. Коммунистическая форма отношений общественной собственности предполагает НЕОБХОДИМЫЕ ПРОПОРЦИИ отношений индивидуальной собственности.

В системе частной собственности у капиталиста хватает ума лишь для того, чтобы тратить часть своего личного дохода на выплату «заработной платы» своим наёмным рабам. При коммунизме каждому индивиду хватит ума, чтобы понимать, что ВСЯ планета Земля находится в его личной собственности, и никто из числа других индивидов не собирается каким-либо образом лишать его доступа к какой бы то ни было части планетарного богатства. Одновременно, каждый индивид при коммунизме будет понимать, что доступность планетарных богатств для него стала возможной лишь в силу совместного освоения этих сил всем человечеством по единой «технологической карте».

Как видим, всё соответствует диаматическому закону взаимообусловленности качественных и количественных трансформаций.

При незначительных нарушениях обменных пропорций, закон стоимости, как вулкан, «дремлет», и лишь повышает давление в «запечатанном жерле» вулкана. По достижении запредельного количественного уровня диспропорций в отношениях стоимости, рыночная экономика взрывается кризисом. Всё это понятно даже среднему уму. Но, если примера периодически «просыпающегося» вулкана недостаточно, чтобы убедить «лойсо» в том, что практически все объективные законы имеют скрытую и явную фазы своего проявления, то можно привести пример с электричеством. Как известно, чтобы произошел пробой воздушной прослойки определенной толщины, необходим электрический заряд соответствующей величины. Как только заряд на пластинах конденсатора достигает достаточного количества для пробоя, происходит разряд. Т.е. законы электричества действуют постоянно, пока существует само электричество, но проявляют себя только при достижении определенных количественных характеристик. Так например, один вольт ещё никого не убивал, а тысяча вольт - очень часто. Именно потому и происходят, время от времени, поражения людей электричеством, что хорошо заряженный конденсатор внешне никак не проявляет своего убийственного потенциала. Это и вводит простофиль в заблуждения относительно законов электричества.

Но наши оппоненты не понимают, что абстрактный труд придает отношениям стоимости лишь количественную определенность, да и то, исключительно при средних нормальных общественных условиях. Напомним, нормальные общественные рыночные условия, это, когда правоохранительная система не окончательно погрязла в коррупции, и потому профсоюзы, хоть периодически, приводят свою зарплату и, следовательно, свою покупательную способность в соответствие с количеством абстрактного труда, необходимого для простого воспроизводства своей рабочей силы. Во многих африканских странах, в Афганистане, в некоторых районах Индонезии сегодня правоохранительной системы нет вообще. Присмотритесь внимательнее, работает ли там закон стоимости, или господствуют феодально-бандитские отношения, хотя крестьяне и ремесленники затрачивают абстрактный труд на производство всего? Почему африканцы бегут в Европу? Потому, что европейская полиция, пока, хоть что-то позволяет гастарбайтерам «заработать» абстрактным трудом.

Иными словами, то, в какие отношения другие люди вступят с вами по поводу количества абстрактного труда, затраченного вами на производство продукта, зависит не только от блеска теоретической формулировки закона стоимости, который никто не обязан соблюдать, а от того, насколько политический аппарат страны сможет помешать человеку с кольтом обменять ваш товар на свою девятиграммовую пулю, посланную в вашу голову.

Поэтому, переходя от научных абстракций к описанию реальности рыночной жизни, Маркс писал в «Капитале»:

«Как известно, в действительной истории большую роль играет завоевание, порабощение, разбой, - одним словом, насилие. Но в кроткой политической экономии [Естественно, Маркс имеет в виду ту саму буржуазную политэкономию, которую чтит «лойсо», П.В.] искони царствовала идиллия. Право и «труд» были искони единственным средством обогащения - всегдашнее исключение составлял, разумеется, «этот год». (с.726)

Классики буржуазной политической экономии (а другой не бывает) признавали силу права, но обходили в своих трудах тот факт, что право действует в рыночном обществе только тогда, когда за ним стоит не очень коррумпированный «человек с ружьем».

Поэтому современным «левым» давно уже пора расстаться со своими детскими представлениями о законе стоимости, как о каком-то, действительно, автоматическом невидимом регуляторе рыночного благолепия, и не путать теоретическую механику с конкретной конструкцией, а потому не искать, в какой мастерской можно заказать вектор, и как его прикрутить к самолету, чтобы вектор сам тянул самолет.

Можно ли обобществить что-либо,
не уничтожая частной собственности?
Как это делается?

Наиболее очевидное невежество, а главное, полное отсутствие навыков мышления, «лойсо», проявил при разборе той самой урезанной фразы, о которой я упомянул в начале данной статьи. Привожу эту фразу в неурезанном виде.

«Сознательно ограничивая анархию, т.е. сферу ВОЗНИКНОВЕНИЯ закона стоимости, сознательно сбалансировав различные отрасли общественного производства, а также, обеспечивая развитие науки и соединение ее с производством, снижая количество абстрактного труда, содержащегося в каждой единице продукта, повышая, тем самым, производительность общественного труда, Сталин уничтожал «личинок» стоимости, из которых могли бы вылупиться «гусеницы» частной капиталистической собственности в СССР».

А дальше «лойсо», под видом критики Подгузова, высмеивает сталинскую практику построения коммунизма и ту экономическую политику, которая позволила Сталину создать военно-экономический потенциал победы над объединенным мировым фашизмом во второй мировой войне.

«По-существу это все. - сетует «ложсо», придавая лицу мину обманутого вкладчика, - Баланс различных отраслей общественного производства, развитие науки и соединение ее с производством, увеличение производительности. Я игнорирую, по понятным причинам, «личинок» стоимости.

Это широковещательное и всем очевидное заявление, которое поддерживают вообще все партии. Найдите хоть одну, которая за дисбалансы, против науки и соединения ее с производством, за уменьшение производительности. Ну может быть клерикалы, либертарианцы и анархо-примитивисты будут против.

Но все остальные - от либералов до троцкистов за. Либералы, например, за баланс (его может установить только невидимая рука), за инновации, за корпоративное спонсорство для науки и уж точно за производительность.

Загляните в программу «Единой России» и вы найдете там много слов, про баланс, науку и производительность. Они все коммунисты? Вообще, наверное со времен апрельских тезисов ни у кого не возникает сомнений, что отличие программы коммунистов от всех остальных программ, в обобществлении, планировании, всеобщей выборности\сменяемости, вооружении и т.д.».

Как видите, дорогие читатели, из моей цитаты следует, что только ПРАКТИЧЕСКОЕ выполнение Сталиным пунктов программы по балансировке экономики, по соединению науки с производством, а также устранение анархии из производства и снижение уровня содержания абстрактного труда в единице продукции, доказало коммунистичность программы ВКП(б), её превосходство над рыночной анархией.

Что утверждает «лойсо»? Оказывается, достаточно вписать в программу и «пропиарить» обобществление, планирование, всеобщую выборность, всеобщее вооружение (кулаков, беляков и диссидентов), и программу не отличишь от коммунистической.

Оставляем на усмотрение читателя окончательный вывод, что делает программу коммунистической: дела, результаты или слова и лозунги, тем более, значение которых не понимаешь.

Какие слова, по мнению «лойсо», делают программу коммунистической?

Оказывается, - обобществление, планирование, а также всеобщая выборность, всеобщее вооружение. Сосредоточимся, пока, на экономических терминах. Почему Маркс и Энгельс, формулируя теорию коммунизма самым лаконичным образом, начали не с обобществления и планирования, а с уничтожения частной собственности? Что, забыли спросить у «лойсо»? Зададимся вопросом: можно ли обобществить и планировать, не уничтожая частной собственности? Знает ли «лойсо», что обобществление есть оборотная сторона уничтожения частной собственности, практически, его синоним.

Интересно, удастся ли когда-нибудь читателям познакомиться с теоретической работой «лойсо» по вопросу сущности обобществления. Уверен, что не скоро.

Те же, кто, читал труды Ленина по этому вопросу, знают, что Ленин различал формальное обобществление и обобществление на деле, т.е. реальное обобществление.

Формальное обобществление означает, прежде всего, политический переворот, доказывающий неготовность полиции и армии прежнего режима выступить на стороне частных собственников немедленно; затем юридическое, декретное закрепление факта уничтожения частной собственности на основные средства производства путем провозглашения НАЦИОНАЛИЗАЦИИ.

На этом заканчивается самая легкая, как указывал Ленин, часть коммунистической революции, формальное уничтожение частной собственности и, следовательно, формальное же обобществление основных средств производства, и начинается неимоверно сложный этап реального обобществления. Строго говоря, КПСС и население СССР не смогли довести до конца дело реального обобществления экономики, как, впрочем, пока, и Китай, и другие социалистические страны в ХХ веке. Однако классики марксизма предупреждали коммунистов о целой ЭПОХЕ революций и контрреволюций на пути к окончательной победе коммунизма. В этой части их предсказание тоже оказалось точным.

Реальное обобществление или обобществление на деле, по словам Ленина, означает, во-первых, что экономика устойчиво работает без капиталистов. Уже к 1924 году, как известно, это требование Ленина было выполнено, и промышленное производство Советской России достигло уровня 1913 года, но без капиталистов-промышленников. Тем не менее, этого совершенно недостаточно, чтобы считать обобществление законченным. Этого не понимает «лойсо», этого не понимал и Хрущев, который призывал советский народ, прежде всего, переЖрать Америку по хлебу, салу, мясу, яйцам. Т.е. предусматривалось не построение собственно коммунизма, а обгон империализма по его основным паразитическим показателям потребления на «душу населения». Главным стимулом в этой гонке было предложено сделать денежное поощрение работников за «коммунистический» ударный труд, т.е. не за счет подъема производительности труда, а за счет интенсификации труда, подогреваемого личной денежной заинтересованностью. Андропов и Горбачев лишь завершили это начинание, окончательно добив ростки коммунизма.

Во-вторых, обобществление на деле предполагало, как учил Ленин, построение СИСТЕМЫ принципиально новых производственных отношений, прежде всего, отказ от услуг «невидимой руки» и переход к прозрачным плановым отношениям, после чего экономика приобретает не только неоспоримое преимущество над экономикой империализма, но и позволяет, наконец, приступить к непосредственному построению коммунизма.

Главное, что многие левые не понимают в марксизме до сих пор, поскольку ленятся читать Гегеля, состоит в том, что обобществление и планирование это… синонимы. Между тем, плановость экономики и есть главное содержание и главное доказательство обобществления собственности на деле. Если мы говорим, что планирование плохое, то это и означает, что процесс обобществления на деле ЕЩЁ НЕ ЗАВЕРШЕН, что собственность всё ещё не функционирует как общественная. Она всё еще формальная.

Уморительно выглядит некто Зубатов, подключившийся к нападкам на журнал «Прорыв» и плановую экономику. Желая как можно подлее лягнуть своих оппонентов, Зубатов сравнил рыночную неплановую экономику США с советским автомобилем «Запорожец», копии «Фиата», независимые рессоры которого обеспечивают ему плавное движение по дороге на любой скорости, поскольку каждая рессора, якобы, творчески подходит к оценке неровностей дорожного покрытия и реагирует на них. Зубатов ужасается, что было бы с «Запорожцем», если бы вместо независимых рессор, в машине был бы установлен центральный компьютер, который бы анализировал неровности дороги и давал бы соответствующую команду на каждый амортизатор. Не знаю, чего боится Зубатов. Наверно, в США не умеют делать компьютеры, достойные «Запорожца». Но он не ведает, что американские самолеты-невидимки летают более или менее устойчиво лишь потому, что в полете их удерживает от беспорядочного падения именно бортовой компьютер. Я не думаю, что «Запорожец» намного сложнее и резвее самолетов «Стелс», и что дорожные ухабы труднее компенсировать, чем воздушные ямы и турбулентность.

Однако напомню Зубатову, что даже на моторизованной телеге с деревянными колесами, т.е. на первой модели Форда, инженеры, при определении качества рессор, их прочности и упругости, учли и, следовательно, запланировали характеристики всех рессор в зависимости от состояния типичной американской дороги, которую должен преодолеть этот уродец при мощности его двигателя, черепашьей скорости, особенно на подъемах. Ленин очень хвалил американскую экономику за высокий уровень её централизации и качество планирования в монополистических объединениях.

Но если бы, по Зубатову, американские менеджеры отменили планирование производства рессор в зависимости от количества и характеристик выпускаемых автомобилей, то, видимо, в связи с творческой инициативой каждого сборщика на передние колеса американским легковым автомобилям ставили бы пружины от наручных часов. (А что? Свобода! Мля!), а на задние колеса, позаимствованные у детских велосипедов, пришпандюрили бы танковые торсионы. Неплохо смотрелись бы и железнодорожные колесные пары.

Почему «Дженерал Моторс» в текущем кризисе испытал тяжелейшие потрясения? Видимо, в своей технологической стратегии последовал советам Зубатова, и в каждом автомобиле установил 4 рулевых колеса для каждого пассажира с независимым выводом на персональное колесо. Противные потребители не поняли гениальности Зубатова.

Если же игнорировать советы одесских юмористов, то следует признать, что только тогда, когда планирование пронизывает все сферы и уровни производства, не дает сбоев и опережает события, т.е. исключает из обихода фразу: «А мы не знали, что будет землетрясение», только тогда можно говорить, что обобществление состоялось, и оно коммунистическое.

Предвижу вполне понятное возражение «лойсо» и Зубатова о землетрясении и отвечаю, что в Европе сожгли Джордано Бруно, а в царской России и на Циолковского смотрели как на деревенского дурачка. Наука уже научилась предсказывать, вызывать и отменять дожди, научится предсказывать и тектонические процессы. В частности, где-то уже в 60-годы, когда был точно спрогнозирован очередной крупный сель в сторону столицы Казахской ССР, г. Алма-Ата, периодически подвергавшейся селевым «атакам», в склонах прилегающих гор были проделаны крупные шурфы, заложены ядерные заряды и, в нужный момент, подорваны. Образовалась гигантская насыпная плотина, которая защищает Алма-Ату до сих пор.

Чтобы отношения «общественная собственность» восторжествовали реально, Ленин ставил задачу сосредоточить в Госплане СССР лучшие научные кадры страны. Сталин обеспечил выполнение и этой задачи. Все политические планы разрабатывал ЦК ВКП(б), все стратегические планы научно-технического и социально-экономического развития СССР (в обеспечение политической стратегии) разрабатывались в институтах Академии наук СССР и только после этого принимались законодательными, государственными планирующими и исполнительными органами к изучению, утверждению и исполнению. И эта система была развалена Хрущевым при помощи Совнархозов, а добита окончательно Андроповым и Горбачевым.

Т.е., руководствуясь глубочайшими знаниями законов диаматической логики, Маркс и Энгельс предельно кратко сформулировали главное требование к коммунистической программе: «…уничтожение частной собственности», надеясь, что хоть в XXI веке левые наконец поймут, что уничтожение частной собственности как формы производственных эксплуататорских отношений означает реальное УТВЕРЖДЕНИЕ общественной формы отношений собственности. При этом нужно понимать, что только общественная собственность есть форма диалектического отрицания частной собственности. Одновременно, следует знать, что только наличие всеобъемлющих плановых отношений в экономике является доказательством наличия общественной формы отношений собственности. Всеохватное планирование есть синоним общественной формы отношений собственности.

Таким образом, с точки зрения науки, если в программе содержится указание на необходимость уничтожения отношений частной собственности, то для марксиста это автоматически означает признание общественной формы отношений собственности, а это, в свою очередь, можно понять исключительно как абсолютное господство плановых отношений во всех сферах жизни общества. Но плановая экономика осуществима только в том случае, если экономика органично соединена с самой передовой наукой.

Нет нужды спрашивать у «лойсо» и Зубатова, как Ленин определял сущность планирования при коммунизме, поскольку писанина «лойсо» доказывает, что они не знают, что «сознательное поддержание пропорций в экономике и означает планирование». Т.е. планирование и баланс, т.е. сознательное, научное поддержание пропорциональности в экономике между всеми её компонентами - это синонимы.

Общественная - значит плановая, плановая - значит сбалансированная, сбалансированная - значит научно управляемая, научно управляемая, значит динамично движущаяся к коммунизму, динамично движущаяся к коммунизму - значит успешно уничтожающая частную собственность. Следовательно, достаточно сказать марксисту, как пароль, «уничтожение частной собственности», чтобы марксист понял, что речь идет об обобществлении на деле, путем научной балансировки экономики, т.е. планирования. Не встретив в тексте знакомых, зазубренных им (без «лишних» размышлений) слов, столкнувшись с синонимами в моем пересказе основ экономической стратегии Сталина, «лойсо» впал в суеверное негодование.

Когда «лойсо» отделяет запятой обобществление от планирования, то ему кажется, что он отделяет мух от котлет, а когда он укоряет меня в привнесении в коммунистическую программу заявлений о роли науки и баланса в коммунистическую программу, то он очищает все коммунистическое движение от «буржуазно-либеральных» бредней. На самом деле, он свое плоской тавтологией демонстрирует лишь полное неведение начал марксизма и, особенно, его диаматической логики.

Но и это ещё не всё.

Время как четвертое измерение отношений стоимости в экономике

«Лойсо» высек себя и за другие мои «прегрешения».

«К сожалению, - писал я десять лет тому назад, - большинством экономистов до сих пор не усвоено, что категория «СТОИМОСТЬ» принята для обозначения СТИХИЙНОЙ и ТОЛЬКО СТИХИЙНОЙ ФОРМЫ экономических ОТНОШЕНИЙ, возникающих между ЧАСТНЫМИ производителями по поводу КОЛИЧЕСТВА абстрактного ОБЩЕСТВЕННО-НЕОБХОДИМОГО труда, затраченного ими для изготовления товара, т.е. продукта, предназначенного ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ ОБМЕНА».

«Слова использованы и правда похожие, - растеряно бормочет «лойсо», - но только нужно полным олухом, чтобы верить Подгузову, что «форма экономических отношений» измеряется в часах рабочего времени и проявляется в виде цены.

Например, прямым следствием из заявления Подгузова является отказ от понятия прибавочной стоимости. Еще бы, ведь стоимость это «форма экономических отношений» возникающих между частными производителями - капиталистами. В момент обмена. А раз стоимость возникает в момент обмена - значит и никакой прибавочной стоимости рабочие не производят. Не верите - перечитайте Подгузова сами».

Марксизм, как известно, вообще не признает веры. Вера, действительно, есть визитная карточка каждого олуха. Но каждый мужчина знает, что временем очень легко, например, измерить любовные отношения. Хотя бы, продолжительность поцелуя, как формы отношений, что красноречивее всяких слов. Временем полового отношения очень часто измеряют мужское мастерство. В общем, любые отношения в живой и неживой материи могут быть измерены самыми разными способами, в том числе и временем, что подвигло Эйнштейна к выводу о том, что время есть четвертое измерение пространства.

«Лойсо» же смущает сама мысль, что «форму отношений» можно измерить временем. Он воспринимает слово «форма» как нечто несерьёзное, эфемерное, а не как внешнее проявление всего содержания объекта. Т.е. в диаматике под словом «форма» подразумевается все, чем проявляет себя объект или субъект в своих взаимоотношениях с внешним миром, что обусловлено внутренним содержанием предмета. Видимо, понимание «лойсо» о форме ограничивается школьным курсом стереометрии. Ещё более эфемерным ему представляется значение слова «отношение». Здесь, вообще, он мыслит категориями участников теле-шоу «Дом-2», которые только и делают, что «выясняют отношения», дерут друг друга за волосья и матерятся. И странно, что он не понимает. Если героини дерут друг друга за волосы только 5 секунд - это один уровень отношений антипатии, если же - пять минут эфирного времени, то это иной уровень отношений антипатии.

Состоится ли отношение обмена между товаропроизводителями, если один затратил на производство своего товара пять минут абстрактного необходимого общественного труда, а другой товаропроизводитель затратил пять часов абстрактного необходимого общественного труда. Ясно, что не состоится. Так позволяет ли время измерить количество абстрактного труда и заявить, по результатам этих измерений, что отношение обмена при данных пропорциях рабочего времени, затраченного на производство обоих товаров, НЕ СОСТОИТСЯ. Позволяет! Что и требовалось доказать.

«Лойсо» не понимает, что пирамиду можно измерить только потому, что она имеет форму. Что если бы тела не имели форму, то их невозможно было бы измерять вообще. Это общеметодологические положения. Любое содержание образует адекватную себе форму, имеющую протяженность и время существования. Первобытный коммунизм - самая долговременная форма экономических отношений на планете. Капитализм самая короткоживущая формация. Измерить - это значит определить меру, т.е. отношение данного объекта к мерам других объектов.

Может ли отношение иметь форму? Может. Форма отношений может быть корпоративной, а может и конкурентной, форма отношений между людьми может быть и стоимостной, расчетливой, как в плохих семьях, а может быть и родственной, т.е. безрасчетной, как в хороших семьях, где никто, никому и никогда не предъявляет счетов. Такие отношения называют счастливыми.

«Лойсо» не догадывается, что слово «отношение» в диаматике есть синоним выражения «объективная неустранимая СВЯЗЬ между объектами и явлениями материального мира». Он не понимает, что закон стоимости это закон неразрывной связи между товаровладельцами, т.е. их отношений, возникающих на базе количества абстрактного труда, затраченного на производство их товаров, и измеряемого количеством рабочего времени. Закон этот нарушается или чуть-чуть соблюдается в зависимости от меры испорченности товаровладельцев. По крайней мере, каждый из них делает всё возможное, чтобы надуть друг друга. Но поскольку они примерно одинаково изощрены в этом искусстве, то это им удается достаточно редко. Поэтому некоторое время до кризиса закон стоимости действует скрыто, и величина нарушений закона стоимости за определенный период может измеряться средней величиной отклонений. Если бы все отклонения компенсировали друг друга, то каждый нарушитель пропорции обмена попадал попеременно, то в выигрышное, то в проигрышное положение и, следовательно, в среднем, оставался бы «при своих интересах». Но, поскольку, сам класс предпринимателей делится на мелких, средних и крупных, то это можно объяснить только тем, что имеет место систематическое, мелкое, но верное надувательство мелких и средних капиталистов крупными.

Но время от времени, кому-то из участников рынка, особенно фондового, удается надуть сразу большое количество товаровладельцев. Закон стоимости нарушен так, что рынок не может выдержать этого нарушения равновесия, выходящего за средние отклонения от стоимости. «Броненосец» рыночной экономики ложится на бок, а «невидимая» рука рынка, начинает сбрасывать за борт балласт - ещё живых носителей рабочей силы. Года через три подобной практики «броненосец» потихоньку начинает выравниваться, чтобы, через некоторое время, опять лечь на другой бок.

Слава объективной реальности, «лойсо» уже зазубрил, что стоимость измеряется количеством абстрактного общественного труда. С нашей помощью он запомнил, но не понял марксистскую истину, гласящую, что стоимость есть слово, принятое для обозначения формы производственных отношений, которая состоится надежнее всего тогда, когда субъекты, обменивающиеся своими товарами, приходят к выводу о том, что количество абстрактного труда, содержащегося в обоих товарах, равное или, говоря более изысканно, эквивалентное. Даже первобытные товаровладельцы умели измерять тот количественный предел, после которого можно вступать в отношение обмена.

Но только наш современник, «лойсо», не знает, что начиная с 1867 года, все марксисты измеряют количество затраченного абстрактного общественного труда… ВРЕМЕНЕМ, т.е. часами рабочего времени при средних нормальных общественных условиях.

Например, 8 часов, затраченных на производство 1 кг железа равно 8-ми часам, затраченным на производства 2-х кг меди. Отсюда, 1 кг железа равен 2 кг меди. Только придя к такому выводу, товаровладельцы вступят между собой в отношения обмена, которые состоятся только потому, что отношения стоимости привели товаровладельцев к выводу об эквивалентности их временных затрат. Время - деньги. Для настоящих предпринимателей это незыблемая истина. Если бы в ходе торгашеских препирательств торговцы не убедили друг друга в эквивалентности долей рабочего времени, затраченного на производство данных товаров, то обменные отношения не состоялись бы.

И, наконец, заявляет «лойсо»:

«прямым следствием из заявления Подгузова (что «форма экономических отношений» измеряется в часах рабочего времени) является отказ от понятия прибавочной стоимости. Еще бы, ведь стоимость это «форма экономических отношений», возникающих между частными производителями - капиталистами. В момент обмена. А раз стоимость возникает в момент обмена - значит и никакой прибавочной стоимости рабочие не производят.

Не верите - перечитайте Подгузова сами».

Не верю. Подгузов не отказывался от понятия «прибавочная стоимость». Сам читал.

Просто, «лойсо» не знает, что все товары, кроме товара «рабочая сила», в рыночной экономики принадлежат капиталистам и продаются только капиталистами. И рабочие, и капиталисты покупают товары у… капиталистов. Когда капиталист-угольщик продает уголь капиталисту-металлургу, то продает по цене, как минимум, включающей в себя издержки производства плюс среднюю прибыль и, таким образом, улавливает прибыль, созданную рабочим. Капиталист-металлург, продавая сталь капиталисту-машиностроителю, продает её по цене, включающей в себя издержки производства плюс среднюю прибыль и, таким образом, улавливает прибыль, созданную трудом его наемных рабов. Капиталист-машиностроитель продает трактора капиталисту-аграрию по цене, включающей в себя издержки производства плюс среднюю прибыль и, таким образом, улавливают свою прибыль. Капиталист-аграрник продает клубнику всем, и капиталистам и рабочим по цене, включающей в себя издержки производства плюс среднюю прибыль и, таким образом, улавливает свою прибыль, созданную трудом его наемных рабов.

И вообще, прочитал бы «лойсо» «Капитал. Критику политической экономии» не пришлось бы ему читать Подгузова. А в «Капитале» черным по белому написано:

«…прибавочная стоимость не может возникнуть из обращения; следовательно, для того, чтобы она возникла, за спиной обращения должно произойти нечто такое, чего не видно в самом процессе обращения. Но может ли прибавочная стоимость возникнуть откуда-либо ещё кроме процесса обращения?... Товаровладелец может создавать своим трудом стоимости, но не возрастающие стоимости… Следовательно, ТОВАРОПРОИЗВОДИТЕЛЬ не может увеличить стоимость и тем самым превратить деньги или товар в капитал вне сферы обращения, не вступая в соприкосновение с ДРУГИМИ товаровладельцами.

Итак, капитал не может возникнуть из обращения и так же не может возникнуть вне обращения. Он должен возникнуть в обращении и в то же время не в обращении».

Но это понятно только тем, кто знает, что капитал это слово, принятое для обозначения (бедный «лойсо») формы экономических отношений между людьми по поводу производства и присвоения стоимости, созданной трудом наемного раба сверх стоимости его рабочей силы, т.е. по поводу прибавочной стоимости.

Т.е., все капиталисты вступают в экономические отношения между собой и со всеми наемными рабочими в процессе производства и вынуждают их, неграмотных, производить стоимость далеко за пределами стоимости товара «рабочая сила», а по завершении процесса эксплуатации рабочего на производстве, все капиталисты вступают между собой и рабочими в плохо прикрытые отношения взаимного торгового надувательства, называемого сегодня маркетингом. Там, в сфере обращения, отношения в форме «капитал», наконец-то, позволяют капиталисту уловить «бабочку» прибавочной стоимости и безвозмездно присвоить её.

Так что, читайте Маркса, и вам не придется читать Подгузова. Не верите?

Апрель 2010
Написать
автору письмо
Ещё статьи
этого автора
Ещё статьи
на эту тему
Первая страница
этого выпуска


Поделиться в соцсетях

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
№2(27) 2010
Новости
К читателям
Свежий выпуск
Архив
Библиотека
Музыка
Видео
Наши товарищи
Ссылки
Контакты
Живой журнал
RSS-лента