Виктор Заречный

«Социализм с русским лицом»
и его обитатели
Часть III

В прошлых номерах нашего журнала (№3 (21) 2008 и №1 (22) 2009) были помещены первая и вторая части статьи В.Заречного ««Социализм с русским лицом» и его обитатели», в которых рассматривались философские и экономические воззрения современных антимарксистов. Сегодня мы предлагаем нашим читателям заключительную часть, посвященную интерпретации «рабочего вопроса» этими господами.

Медленным шагом, робким зигзагом

Изучая сочинения экономического характера представителей рассматриваемого направления лжесоциалистической «мысли», можно часто встретить ставший избитым призыв строить многоукладную экономику. Передовиками в этом деле являются авторы статей газеты «Правда», предлагая многообразие мыслей на счет «обустройства России». Такое многообразие социальных прожектов не случайно, поскольку развитие разных регионов страны не было однородным. О различиях упоминается почти в каждом сочинении, посвященном экономике России. Но, упоминая об этом, большинство авторов не придают ему должного значения, подменяя серьезное рассмотрение вопроса рассуждениями «вообще» о полезности/бесполезности разнообразия способов хозяйствования вне истории, как будто речь идет о достоинствах искусственного осеменения или воспроизводства традиционным «дедовским» способом. Стыдливые ревизионисты и матерые националисты не находят ничего лучшего, как пересказывать старые анекдоты о «традиционном общинном менталитете русского народа».

Но прежде чем обратиться к «общине», посмотрим, как «русские социалисты» решают «рабочий» вопрос и что они думают о рабочем движении. Дело в том, что наши «левые» оппортунисты почти ничего содержательного не говорят, отделываясь болтовней о «классовой борьбе». В отличие от них правые более откровенны, их стоит процитировать. «Положение рабочих, так же как и других классов населения, нуждается различных улучшениях» 1. И далее принимаются разъяснять, какими «улучшениями» они собираются обрадовать:

«Тихомиров видел связь между улучшением материального благосостояния рабочих и осознанием ими необходимости служения русским православно-монархическим идеалам. Согласно ему рабочий, в отличие от сельского жителя, имеет больше возможностей для приобщения к достижениям городской цивилизации, среди которых выделяется просвещенность и вытекающее из нее умение сознательно формулировать политическую позицию. Однако рабочий находится в тисках эксплуатации, не позволяющей ему воспользоваться этими благами в должной мере. Поэтому, рассуждал бывший народник Тихомиров, надо смягчить эксплуатацию, дав рабочему остаточно времени, чтобы он мог стать «сознательным борцом за русские идеалы» 2.

В этих «улучшениях» весь мелкобуржуазный реформизм, мечтательность интеллигента. Стоит отметить, как родственен ему «экономизм» наших «левых» оппортунистов, мечтающих о мелких улучшениях благосостояния рабочих и верующих в способность рабочих сформировать собственную политическую позицию самостоятельно. А задача «русского социалиста» - «плотно заниматься хозяйственными вопросами», «ставить успехи промышленного развития в прямую зависимость от повышения благосостояния трудящихся» и «порицать предпринимателей за недостаточное понимание таких простых вещей». Эти мещанские пошлости можно встретить в изобилии в любом нынешнем «социалистическом» издании, начиная с зюгановских газет и заканчивая сочинениями «главнокомандующего» г-на Мухина. И г-н Елисеев ставит подножку ревизионистам, наконец-то сказав правду: «Подобные воззрения нашли свое отражение в программных документах многих монархических организациях».

Но что такое мелкие социал-реформистские требования «борцов за рабочее дело» по сравнению с «патриархальными положениями рабочей платформы»? Даже «рабочие съезды» современных левацки настроенных оппортунистов меркнут перед картинами некоего «Московского съезда русских людей»! Елисеев описывает такой съезд:

«Московский Съезд русских людей выступил за установление церковной опеки над рабочими. Он призвал развивать религиозное обучение в фабрично-заводских школах, создавать особые приходы для рабочего населения и активнее бороться с просоциалистическими сектами (имеющими влияние на пролетариат). Кроме того, предлагалось обеспечить рабочих церковной литературой. Делегаты съезда в своем коллективном постановлении отмечали: «Христианское государство не может ни на одну минуту забывать о том, что человек живет не для стяжания одного лишь материального прибытка… но что он должен жить жизнью духа…» Они особенно возмущались желанием некоторых «прагматиков»-предпринимателей уменьшить количество праздников за счет увеличения количества рабочего времени» 3.

И в качестве авторитета приводит высказывание господина Галковского, которое по достоинству смогут оценить рабочие современной капиталистической России. Елисеев умиляется от этого «патриархального» анекдота:

«Высшая форма русского труда - труд религиозный, монашеский. Это единственный вид «второстепенного», но своеобразного труда, именно труда-послушания… Да русские на заводах могли бы вообще бесплатно работать, если бы индустриализацию проводили люди, знающие Россию. Как пошли бы на конвейер с иконами да хоругвями, с песнями… И ничего странного, в Японии, по другим причинам, в ином качестве, но сходно поступили… Да и в России, только уже вывернутой, советской, как опошление…» 4.

В этих словах мечта эксплуататоров всех времен и всех народов - заполучить послушных, одураченных религией бесплатных работников. Но чтобы не казаться чересчур прямолинейными, и Галковский, и лебезящий перед его «авторитетом» Елисеев делают грязненький намек на некомпетентность советского руководства в годы сталинской индустриализации. В этом они полностью сомкнулись с «левыми» оппортунистами, считающими сталинские пятилетки неким опошлением своих «ррреволюционных идеалов». По поводу «гулагов», принудительного труда в сталинские годы еще будет разговор. А пока стоит заметить, что в лексиконе антикоммунистов (и лжесоциалистов в том числе) отсутствуют слова «историческая необходимость», «классовое сознание» и «трудовая дисциплина».

Чем еще в идейном арсенале «русских социалистов»? Елисеев находит «весьма любопытным» прожекты по «оземеливанию» российского пролетариата. «Государство первейшей своей заботой должно поставить предотвращение возможности превращения всего русского рабочего класса в безземельный пролетариат». Очень остроумная идея - заставить рабочих трудиться и на фабрике, и на индивидуальном клочке земли. Эту идею воплотили прежние ревизионисты под флагом «дачного движения», когда провалили свою продовольственную программу под разговоры о богатой и сытой деревне. То, что эта идея не содержит ничего коммунистического (и лишена научного содержания), очевидно:

«Союз «Белое знамя» ставил благосостояние рабочих в зависимость от благосостояния деревни. Его идеологи утверждали, что богатая и сытая деревня «перестанет высылать на фабричный рынок массу конкурентов», и это поднимет заработную плату естественным путем, а кроме того, сократит продолжительность рабочего времени» 5.

Не менее трогательно выглядит «забота» о других классах, которую Елисеев счел бюрократической оговоркой. На самом деле все сочинение Елисеева по отношению к рабочему классу насквозь фальшиво и написано в буржуазном духе. «Монархисты уверенно заявляли - забастовки ущемляют интересы потребителя. Именно на него промышленные предприниматели и перекладывают свои убытки, получающиеся в результате уступок рабочим». Автор совершенно бездумно пересказывает байки буржуазных писателей: «При появлении стачек и забастовок, все крупные мануфактуры, без всяких еще союзов получили за истекший год, как видно из отчетов, основательные барыши; а пострадал мелкий промышленник». Или пускается в морализаторство:

«Националистическая газета «Вече» подошла к проблеме забастовок с социально-нравственной стороны, осветив такое явление, как рост пьянства, неизбежный в случае прекращения работ. Само пьянство неизбежно ведет к перекладыванию любого излишка в карман трактирщика и т.п. «благодетелей». Некоторые консерваторы даже упрекали забастовщиков и стоящие за ними левые силы в тайном сговоре с крупным капиталом или с некоторыми его представителями, использующими социальный протест для осуществления олигархических намерений».

Елисеев потчует читателя рассказами о том, как Савва Морозов потратил 3 млн. рублей на революционное движение. Действительно, с точки зрения защитника эксплуататорских классов такой поступок фабриканта - предательство своих собратьев по классу и коварный удар в спину. Но история знает другой, более «ужасающий» пример … некоего Ф. Энгельса, назначившего своему гениальному другу достойную пенсию. Не будь такой поддержки, коммунистическое движение не смогло бы воспользоваться тем самым знаменитым снарядом, пущенным в голову буржуа. Но Энгельс хотя был и немец, но был свободен от мещанских предрассудков, и равнодушно относился подобным вопросам, считая для русских естественным кого-либо одалживать, а уж тем более революционеров.

Но ни работы К.Маркса, ни произведения Ф.Энгельса, ни историю их жизни, ни положения марксизма в целом Елисеев не потрудился изучить, а предпочел довериться мнению такого «знатока» марксизма: «По мнению Буланова, самих левых подобное сотрудничество устраивает еще и по стратегически важным соображениям. Ведь усиление буржуазии и концентрация капитала являются, в соответствии с учением Маркса, Энгельса и т.д. «непременным условием для возможности решительного социального переворота» 6. Остановимся на этом утверждении, которое совершенно противоречит марксизму и демонстрирует невежество как самого Буланова, так и «доверчивого» Елисеева. В противном случае последний бы потрудился привести цитаты из работ марксистов, что он не делает и не сможет сделать, появись у него такое желание и добросовестность, поскольку никакая концентрация капитала сама по себе еще ни к каким социальным переворотам не ведет. И собственно сами социальные перевороты (как и революции) не являются конечной целью марксизма, поскольку марксизм - это, прежде всего, научное мировоззрение, а не свод наукообразных сочинений с обилием «купюр» и разного рода искажений. И, прежде всего, именно такое мировоззрение, широко распространенное среди рабочих, становится непременным условием для коммунистической революции.

Вот что пишет настоящий В.И.Ленин, а он, безусловно, один из самых талантливых учеников и Маркса, и Энгельса:

«Политическая деятельность социал-демократов состоит в том, чтобы содействовать развитию и организации рабочего движения в России, преобразованию его из теперешнего состояния разрозненных, лишенных руководящей идеи попыток протеста, «бунтов» и стачек в организованную борьбу ВСЕГО русского рабочего КЛАССА, направленную против буржуазного режима и стремящуюся к экспроприации экспроприаторов, к уничтожению тех общественных порядков, которые основаны на угнетении трудящегося. Основой этой деятельности служит общее убеждение марксистов в том, что русский рабочий - единственный и естественный представитель всего трудящегося и эксплуатируемого населения России» 7.

Ленин определенно говорит о преодолении стихийности, раздробленности, примитивизма в борьбе рабочего класса ПРОТИВ буржуазного режима, говорит ЗА ликвидацию порядков, основанных на угнетении трудящихся. Елисеев обманывает читателя, пытаясь выставить марксистов пособниками буржуазии.

Но откуда взялась фраза о «концентрации капитала»? Ленин продолжает:

«Естественный - потому, что эксплуатация трудящегося в России повсюду является по сущности своей капиталистической, если опустить вымирающие остатки крепостнического хозяйства; но только эксплуатация массы производителей мелка, раздроблена, неразвита, тогда как эксплуатация фабрично-заводского пролетариата крупна, обобществлена и концентрирована [Вот где появляется концентрация, и речь идет именно о концентрации фабрично-заводского пролетариата, а не только о концентрации капитала! - прим. В.З.]. В первом случае - эксплуатация эта еще опутана средневековыми формами, разными политическими, юридическими и бытовыми привесками, уловками и ухищрениями, которые мешают трудящемуся и его идеологу видеть сущность тех порядков, которые давят на трудящегося, видеть, где и как возможен выход из них. Напротив, в последнем случае эксплуатация уже совершенно развита и выступает в своем чистом виде без всяких запутывающих дело частностей. Рабочий не может не видеть уже, что гнетет его капитал, что вести борьбу приходится с классом буржуазии. И эта борьба его, направленная на достижение ближайших экономических нужд, на улучшение своего материального положения, - неизбежно требует от рабочих организации, неизбежно становится войной не против личности, а против класса, того самого класса, который не на одних фабриках и заводах, а везде и повсюду гнетет и давит трудящегося. Вот почему фабрично-заводский рабочий является не более как передовым представителем всего эксплуатируемого населения, и для того, чтобы он осуществил свое представительство в организованной, выдержанной борьбе, - требуется совсем не увлечение его какими-нибудь «перспективами»; для этого требуется только простое выяснение ему его положения, выяснение политико-экономического строя той системы, которая гнетет его, выяснение необходимости и неизбежности классового антагонизма при этой системе. Это положение фабрично-заводского рабочего в общей системе капиталистических отношений делает его единственным борцом за освобождение рабочего класса, потому что только высшая стадия развития капитализма, крупная машинная индустрия, создает материальные условия и социальные силы, необходимые для этой борьбы» 8.

Итак, речь идет именно о ликвидации буржуазной системы, а не о попытках добиться небольших улучшений материального положения фабрично-заводских рабочих. Социал-демократы ленинской эпохи обращаются к рабочему классу как к классу-могильщику старого общества, как к классу-освободителю всех других угнетенных слоев дореволюционной России. Речь идет о том, чтобы фабрично-заводской рабочий осознал в полной мере свою историческую роль, осознал действительное значение высшей стадии развития капитализма, и нет ни единого слова сочувствия этой высшей стадии развития капитализма (не говоря уже о призывах перейти к этой высшей стадии, «поддержать» концентрацию капитала, «помочь» буржуазии пролетаризировать трудящихся и т.д., ибо таких призывов, да еще и в виде «положений учения» не было).

Ленин выступает против буржуазии, но делает ее без напыщенного сентиментального пустословия, а трезво и обстоятельно показывает, как развитие капитализма приближает ликвидацию капиталистических порядков не по прихоти того или иного сочинителя социального проекта. Он объясняет:

«Во всех остальных местах, при низших формах развития капитализма, нет этих материальных условий: производство раздроблено на тысячи мельчайших хозяйств (не перестающих быть раздробленными хозяйствами при самых уравнительных формах общинного землевладения), эксплуатируемый большею частью владеет еще крошечным хозяйством и таким образом привязывается к той самой буржуазной системе, против которой должен вести борьбу: это задерживает и затрудняет развитие тех социальных сил, которые способны ниспровергнуть капитализм. Раздробленная, единичная, мелкая эксплуатация привязывает трудящихся к месту, разобщает их, не дает им возможности уразуметь своей классовой солидарности, не дает возможности объединиться, поняв, что причина угнетения - не та или другая личность, - а вся хозяйственная система. Напротив, крупный капитализм неизбежно разрывает всякую связь рабочего со старым обществом, с определенным местом и определенным эксплуататором, объединяет его, заставляет мыслить и ставит в условия, дающие возможность начать организованную борьбу. На класс рабочих и обращают социал-демократы все свое внимание и всю свою деятельность» 9.

Но Елисеев о рабочем движении предпочитает черпать сведения не из произведений человека, посвятившего себя без остатка делу пролетарской революции (и знакомого с «рабочим вопросом» не понаслышке). Из пыльного исторического небытия он извлекает очередного «эксперта» и бездумно цитирует:

«Сахарнов ссылался на опыт Англии, где забастовочное движение только способствовало объединению капиталов. Он предсказывал заключение в будущем прочного союза рабочих объединений и капиталистов для совместного выкачивания средств из всей остальной России, потребляющей промышленную продукцию» 10.

Помог ли этот английский опыт «эксперту»? Сбылись ли его предсказания? Об этом Елисеев предпочитает промолчать, отделываясь уклончивыми фразочками: «И в самом деле, наиболее продвинутые круги буржуазной олигархии вполне могли использовать забастовочное движение себе же во благо» 11. Господин-«исследователь» и сам не может определиться, где заканчивается «некоторая правота монархистов», и где начинаются домыслы о сговоре «плутократов» и революционеров. «Но рабочих правые так и не убедили. А все из-за того, что отказались решительно выступить против капитализма, что требовала от них сама логика традиционализма. Возможно, что последовательный антикапитализм помог бы вызвать устойчивое доверие к ним рабочих» 12. Но тогда почему рабочих смогли убедить большевики?

Ответ на этот вопрос кроется в недостатке «логики традиционализма», поскольку реакционные учения оставляют немало всевозможных лазеек для фантазий и невежественного самолюбования. Елисеев демонстрирует своих авторитетов не с самой лучшей стороны, описывая знакомство их с рабочим классом на примере Тихомирова:

«Примечательно, что он оценивал традиционалистский потенциал рабочих выше крестьянского. «Рабочие это мой самый близкий класс, - признавался он. - Я крестьян мало знаю [но берусь судить о крестьянах, о крестьянской общине, - прим. В.З.] и не сумел бы с ними сойтись. А рабочие мне - свои люди». Тихомиров возлагал большие надежды на чисто профессиональное движение рабочих, противопоставляя его социалистическому, идею которого создал не рабочий класс, а лагерь международной революционно-социалистической интеллигенции» 13.

Здесь Тихомиров и Елисеев на свой лад повторили то, что делают точь-в-точь наши «левые» и правые оппортунисты, которые посылают пылкие комплименты по адресу профсоюзных вождей и преклоняются перед любым проявлением политической беспринципности.

Действительно, марксизм - продукт интеллигенции, своим появлением обязан ее передовым представителям, обладающим должным научно-теоретическим уровнем. Он привносится в рабочую среду извне, как привносятся знания арифметики или письма. Тихомиров, выступая против научного социализма. Тем самым «традиционалистская логика» оборачивается ворохом цеховых привычек, предрассудков мелкого производителя, невежеством в общественных науках (и в естественных тоже), и как следствие - верой в царя, в бога, в вечные истины. И Тихомиров, и цитирующий его Елисеев, благословляют невежество, поскольку сами травмированы этим недугом. «Тихомиров неразрывно связывал интересы рабочего движения и государства, которое и хотят уничтожить социалисты, заменив его самим классом рабочих (в нем сольются другие социальные группы), который останется без естественного регулятора» 14. Каких социалистов имел в виду Тихомиров, господин-«исследователь» не потрудился уточнить, равно как привести соответствующие высказывания этих загадочных персон. Читатель, хорошо знакомый с марксистской литературой, может видеть изъян в понимании сути диктатуры рабочего класса. Этот изъян характерен для большинства буржуазных писателей. Но будем справедливы к Тихомирову: «Он считал большой ошибкой опасливое отношение царского правительства к профсоюзным организациям, представляющим опасность лишь в случае установления над ними контроля со стороны революционной интеллигенции» 15. Здесь Тихомиров оказал неплохую услугу буржуазии, подсказав об опасности полного влияния коммунистической партии в профсоюзных организациях. Беспартийный профсоюз буржуазии неопасен. В дополнение к Тихомирову призваны и другие антикоммунисты:

«Монархист В.Новгородцев также выступал за профсоюзы, очищенные от грязной накипи, и считал, что «рабочие сумеют самостоятельно, без «товарищей» хлопотать законными путями об улучшении своего положения». Его единомышленник Соболев отмечал необходимость создания рабочих союзов с целью увеличения сбережений, покупки важных вещей, взятие денег в долг с небольшим процентом» 16.

Вот собственно и все, что смогли предложить рабочему классу старые антикоммунисты «державно-партриотческого» посола. И в связи с этим уместно напомнить слова из дореволюционной пародии, известной как «Гимн новейшего русского социалиста»:
В нашей борьбе самодержца короны
Мы не коснемся мятежной рукой,
Кровью народной залитые троны
Рухнут когда-нибудь сами собой.
Высшей политикой нас не прельстите
Вы, демагоги трудящихся масс,
О коммунизмах своих не твердите-
Веруем в мощь вспомогательных касс.
Если возможно, то осторожно
Шествуй вперед, рабочий народ!

Рассмотрение позиции «русских социалистов» по отношению к рабочему классу, классовой борьбе и к осуществлению диктатуры рабочего позволяет судить о том, какого качества этот «социализм с русским лицом». Впрочем, Елисеев и сам признает, что дальше болтовни, прожектерства и организации малочисленных проправительственных профсоюзов дело не двинулось. Фабрично-заводской пролетариат в основной массе, в конечном счете, пошел за большевиками, которые изначально выбрали верный путь и последовательно этот путь показывали массам. В 1894 году В.И.Ленин совершенно четко и определенно излагал свой план:

«Когда передовые представители его [рабочего класса, - прим. В.З.] усвоят идеи научного социализма, идею об исторической роли русского рабочего, когда эти идеи получат широкое распространение и среди рабочих создадутся прочные организации, преобразующие теперешнюю разрозненную экономическую войну рабочих в сознательную классовую борьбу, - тогда русский РАБОЧИЙ, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет РУССКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ (рядом с пролетариатом ВСЕХ СТРАН) прямой дорогой открытой политической борьбы к ПОБЕДОНОСНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ» 17.

Читатель может сравнить ленинский подход к историческим задачам и перспективам рабочего движения, и «подход» буржуазных литераторов. Нынешние последователи «друзей народа» столетней давности сделали шаг назад еще дальше по сравнению с народниками. Если среди народников ренегатство в тихомировском духе было нечастым случаем, то со временем реакционное некритическое мировоззрение привело сторонников этого течения в основной массе на открыто контрреволюционные позиции.

И нынешние «левые», и правые оппортунисты только с виду кажутся оппозиционными. В основных моментах и, прежде всего, в вопросах рабочего движения они встают на сторону буржуазии, какой бы «патриотической» риторикой, показным антикапитализмом и сверхрадикальными заявлениями это не маскировалось. Большинство современных «русских социалистов» не имеет никакой внятной позиции в отношении современных рабочих по причине собственной мировоззренческой узости. В результате огромные слои угнетенных трудящихся остаются в сознании оппозиционеров неким «народом» без определенного политического лица, а то и вовсе оказываются «протестным электоратом», не-классом, «населением России». Именно мировоззренческая узость большинства нынешних сочинителей политической литературы позволяет им высказывания об отсутствии рабочего движения, о потребности «осовременить марксизм», снабдить научный социализм вычурными украшениями или наоборот упаковать огромный объем пищи для ума в куцее «руководство по коммунизму для рабочих». Такие брошюрки - любимое занятие «народных трибунов», вызванное отнюдь не аскетизмом. Выражаясь словами К.Маркса, они видят в нищете только нищету, не замечая ее революционной, разрушительной стороны, которая и ниспровергнет старое общество. Из этого непонимания следует выдумка об отсутствии «проявлений» рабочего движения в России, классовой борьбы, а далее - поиск иных путей, беспринципность и заискивания перед врагами рабочего класса.

Но обратимся к истории. Коммунистическая программа Маркса выработана была им еще до 1848 года, когда не было еще готовенького пролетариата. Социал-демократическое рабочее движение развернулось десятилетиями позже, когда марксизм уже оформился как течение, а развитие крупной промышленности привело к появлению массы носителей и распространителей нового мировоззрения. Точно также дело обстояло и в царской России, и в Китае, и во многих других странах. Социалисты проделали огромную работу по приданию сознательности и организованности рабочего движения, поэтому попытки выстроить профсоюзное движение в виде аполитичных, беспартийных организаций - типичная утопия мелких буржуа 18.

Дело в том, что исторической наукой не установлены факты свободы развития профсоюзного движения от влияния тех или иных политических течений. Даже зубатовские профсоюзы дореволюционной России были орудием политической борьбы царизма против проникающей и распространяющейся в рабочей среде социал-демократии. В.И.Ленин защищает Маркса от попыток оппортунистов исказить его подлинное мнение:

«По его взгляду, будто бы организация и обобществление рабочих происходят сами собой и, следовательно, дескать, если мы, видя капитализм, не видим рабочего движения, так это потому, что капитализм не выполняет миссии, а не потому, что мы слабо еще работаем над этой организацией и пропагандой среди рабочих. Эту мещански трусливую увертку наших самобытных философов не стоит и опровергать: ее опровергает вся деятельность социал-демократов всех стран, ее опровергает каждая публичная речь какого угодно марксиста» 19.

Современная практика, о которой ведется немало разговоров на заседании любого «союза рабочих», отнюдь не показывает отсутствие рабочего движения. Но говорит о слабом и узком понимании теории Маркса большинством ее нынешних толкователей.

Как неоднократно твердили марксисты, история постоянно предъявляет человечеству ранее неизвестные новые грани общественных явлений. Поэтому основной задачей подлинных социалистов всегда была и будет разработка наиболее подробного и целостного понимания русской истории и действительности, раскрытие конкретнее всех форм классовой борьбы и эксплуатации. В дальнейшем потребуется популяризовать эту теорию, принести ее рабочему, должны помочь рабочему усвоить ее и выработать наиболее подходящую форму организации для распространения марксизма и сплочения рабочих в политическую силу.

К сожалению, большинство нынешних «левых» подошли к этому делу не с той стороны и все проделали не в том порядке. Например, часть из них отправной точкой деятельности объявляет «создание общерусской партийной газеты», при этом напирает на форму этого издания, легкомысленно относясь к необходимости разработки понимания вопросов истории и действительности. За это им приходится справедливо получить немало едких высказываний от буржуазных идеологов. Другие предлагают сделать такие издания более упрощенными и даже «прикольными», при этом не задумываются, что увлечение занимательной физикой вряд ли сделает человека знатоком естественных наук, а сочинение анекдотов про буржуазный быт мало способствует развитию литературных талантов. Буржуазная система образования не развивает рабочих, как уже говорилось, не учит учиться, формирует анти-диалектическое мировоззрение. Поэтому люди, особенно ярые проповедники «упрощения» теоретического богатства марксизма до десятка фраз, есть опасные враги рабочего движения, союзники и последователи «самобытных философов», реакционных «социалистов», буржуазных идеологов. Наконец, можно выделить и такой распространенный «подход», как плюрализм в отношении позиций различных политических сил, который открывает бескрайнее поле для беспринципности в любом из политических вопросов. В этом случае организаторам подобного «колхоза» становится не до теоретических вопросов - успевай перепрягать тягло, рассаживать в том или ином порядке «важности» примкнувших к «движению», описывать многочисленные акции, акции и акции своего «хождения в народ». Разумеется, что такое времяпровождение дает повод «вождям» такого «движения» заявлять о своей приверженности к рабочему классу, гуманизме и пламенной любви к «народу». Но почти ни на шаг не приближает к действительному пониманию исторических задач рабочего класса и к их решению.

К чему же приводит подобное «рабочее движение»? Оно приводит, в первую очередь, к бессовестному искажению и сужению марксизма. В практике выливается в предательство интересов рабочего класса. Если для «левых» оппортунистов объектом поклонений является профсоюз, то для правых - община. «Партия середины» по причине беспринципной позиции по старинке цепляется за «советы» (без полного влияния коммунистов в этих советах), находя в этом свои прелести. И не смотря на внешнее различие, здесь есть несомненное сходство. Сторонники подобных воззрений расценивают что профсоюз, что общину не как исторически сложившиеся организации, возникновение, развитие и исчезновение которых обуславливается той или иной степенью развития производительных сил и в соответствии с ней складывающихся общественно-экономических форм. Они рассматривают и профсоюз, и общину (и советы) как волшебное средство для осуществления своих социальных проектов. Подобный подход не требует разработки целостного и совершенного понимания истории и действительности, позволяя пускаться в маниловщину и сочинять возвышенные и широко-гуманные прожекты для простаков. Поэтому не может не вызывать смеха бывший народник Тихомиров, по-хлестаковски самодовольно утверждающий, что хорошо знает русского рабочего. Не вызывает ни доли уважения и «социалист с русским лицом» Елисеев, берущий в поводыри невежественных писателей, с апломбом «экспертов» рассуждающих о теории Маркса, нисколько не владея этой теорией и рассказывая о марксистах небылицы. Никто из них (в том числе и ревизионисты Г.Зюганов, Ю.Белов и другие, идейно близкие по взглядам к «русским социалистам», и прикрывающие эти взгляды марксистско-ленинской фразеологией наши «левые» оппортунисты), не дает утвердительный и ясный ответ на вопрос: в чем же состоит непреодолимая привлекательная сила, которая влечет к теории Маркса передовых социалистов всех стран, а также вызывает шквал припадков бешенства у представителей буржуазии? Это сила состоит в том, что она соединяет строгую и высшую научность с революционностью внутренне и неразрывно.

Наши «самобытные философы» не обременены качествами ученых и революционеров, они не обременяют себя попытками вести за собой массы, суметь объяснить объективно рабочее движение как необходимость, продукт капиталистической системы производственных отношений, содержание борьбы, ход и условия развития. Их задача - удержать рабочих от борьбы, затушевать ее истории, оставить невыясненным общий характер этой борьбы, извратить историю переходов ее из одной формы в другую и подробности каждой из этих форм. И, в конечном счете, исполнить «благородную» миссию «спасения отечества» от полного и окончательного уничтожения в нем всякой эксплуатации и всякого угнетения.

Подводя итог рассмотрению взглядов «социалистов с русским лицом», хочется отметить еще один интересный момент. Для большинства из них свойственно брать на веру любую наукообразную дребедень, из которой они готовят фарш для своих сочинений. Лишь бы эта дребедень хоть как-то могла дать мораль против буржуазных порядков для защиты интересов мелкого производителя. Безобразное и неряшливое изложение своих взглядов «социалистами с русским лицом» на рабочее движение почти никак не аргументируется серьезно и не является целостной объективной картиной, а представляет разрозненные тезисы тех или иных буржуазных идеологов, делающих вид, что «борются» с буржуазными порядками средствами буржуазной системы. Именно такими средствами являются «союзы русских рабочих» религиозно-националистической направленности, артели и разного рода «общины», которые никак не изменяют в корне общественные отношения. Не удивительна малочисленность подобных организаций, непопулярность этих «союзов меча и орала» по причине их несоответствия исторической миссии рабочего класса, узкой прагматической направленности деятельности, отсутствия современного научно-теоретического содержания таких движений.

Нежизнеспособные «проекты» так и остаются хилыми ростками экономической борьбы, которые не встречают ни понимания, ни жалости у современного рабочего класса. Лица, занимающиеся улучшениями положения рабочего класса из сострадания, сами оказались на положении страдальцев.

Апрель 2009

Источники

1. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.34.

2. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.35.

3. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.37.

4. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.38.

5. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.39.

6. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.42.

7. В.И.Ленин, ПСС. Т.1. стр. 309.

8. В.И.Ленин, ПСС. Т.1. стр. 310.

9. В.И.Ленин, ПСС. Т.1. стр. 311.

10. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.42

11. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.43

12. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.43

13. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.43.

14. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.44.

15. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.44.

16. «Социализм с «русским лицом». А.Елисеев, стр.45.

17. В.И.Ленин, ПСС. Т.1. стр. 311.

18. Не так давно в пылу дискуссии пожизненный комсомолец А.Миронов по вопросу о профсоюзах заявил, что рабочее движение имеет слабые ростки, поэтому нужно не отпугнуть рабочих и оберегать эти ростки от посягательства других политических сил. Такая позиция сродни позиции учителя, который не интересуется, насколько прилежно выучили урок его ученики, а лишь сетует на их трудное детство и особенности родителей.

19. В.И.Ленин, ПСС. Т1. стр. 333.

Написать
автору письмо
Ещё статьи
этого автора
Ещё статьи
на эту тему
Первая страница
этого выпуска


Поделиться в соцсетях

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
№2(23) 2009
Новости
К читателям
Свежий выпуск
Архив
Библиотека
Музыка
Видео
Наши товарищи
Ссылки
Контакты
Живой журнал
RSS-лента